Ванда то и дело возвращалась к снимку синяков на шее женщины. С одной стороны остался след от большого пальца, с другой стороны – от четырех других.
Ножевые раны шли от бедра к бедру, слегка искривляясь вниз в середине. Барри Дакуэрт сказал, что это похоже на улыбку.
Ванда вспомнила их последнюю встречу – ее такую интимную демонстрацию того, как покончили с Розмари Гейнор. Она стояла позади детектива, вцепившись в его шею и обхватив другой рукой, чтобы показать, как прошел по животу нож.
С объемами Барри это было непросто.
Они знали друг друга достаточно давно, чтобы Ванда могла себе позволить такую вольность без всякого подтекста. Ей нравился Барри как товарищ и коллега. В ее должности иногда хотелось для разнообразия коснуться живого тела.
Трупы она считала своими клиентами и относилась к ним с величайшим почтением, поскольку они оказывались в ее заведении всего один раз.
Клиент всегда прав, говорила она, поскольку мертвые никогда не лгут. Она не сомневалась, что покойники отчаянно хотят ей нечто поведать и это «нечто» – чистейшая правда.
За годы практики она принимала много приглашений от разных организаций – «Пробуса», «Ротари», местной торговой палаты – рассказать о своей работе.
– Я считаю, что каждый, кто в итоге оказывается на моем столе, – личность. И не похож на других. Нельзя, чтобы они сливались в неразличимый поток. Я работаю давно, но помню каждого в отдельности.
Иногда обнаруженное у одного напоминало ей то, что она уже видела у другого. Десять лет назад полиция охотилась за человеком, нападавшим в южной части города на клиентов проституток. Он подкарауливал своих жертв, когда они выходили на улицу после телесных услад, бил кирпичом по голове и забирал бумажники. Часто оставался ни с чем, так и не уяснив простую истину, что у него было бы больше шансов на поживу, если бы он нападал на сластолюбцев до, а не после свидания.
Двум бедолагам особенно не повезло – они скончались.
Ванда Терриулт установила, что, хотя убийства отстояли во времени на несколько недель, найденные в черепе микрочастицы были идентичны. Нападавший бил несчастных одним и тем же кирпичом.
Однажды полицейский патруль остановил в южной части города водителя за то, что тот совершил маневр, не включив указатель поворота. У него на переднем сиденье лежал кирпич.
– Это мой счастливый кирпич, – сказал злодей судье, перед тем как выслушал приговор, отправивший его на пятнадцать лет за решетку.
Было в смерти Розмари Гейнор нечто такое, от чего в голове Ванды хоть и слабо, но прозвенел звоночек.
Она удивлялась, почему при ее фотографической памяти это не всплыло сразу. Она могла закрыть глаза и представить все виденные ею колотые и огнестрельные раны, словно это были снимки из семейного альбома.