Гай закрыл глаза, выдохнул и попытался привести мысли в порядок.
«Соберись! – сказал он себе. – Ничего этого нет! Ты в барже, а это лишь обман. Им с Тобиасом будет о чем поговорить, если только он останется жив. Если только останется жив…. Ведь где-то рядом Шак! Сейчас ты откроешь глаза, все это исчезнет, и ты его увидишь снова!»
Лицом Гай чувствовал движение воздуха, сквозь закрытые веки ощущал солнечный свет и продолжал держать паузу, не открывая глаз. Но все также шумели листья на ветру, витали незнакомые ароматы, под ногой хрустнула ветка, и тогда он понял, что ничего не меняется. Гай неуверенно приоткрыл один глаз и посмотрел на папоротник, упрямо раскачивающийся перед его носом.
«Как сказал бы Тобиас, – подумал он. – Все гораздо сложнее!»
Издалека, где-то на границе слышимости, раздался рев. Низкий, утробный, он показался знакомым, но Гай ему не поверил и продолжал стоять, глядя на собственные следы. Он ступил в сторону, и трава торопливо поднялась, спрятав обнажившуюся землю под куполом зелени. Боковое зрение заметило над головой едва заметную тень. Высоко в небе парил водный гриф. Он сделал круг над соседним холмом, затем направился в сторону Гая. Снижаясь, темная точка стремительно росла в размерах, принимая причудливые очертания. Чем дольше Гай на нее смотрел, тем больше убеждался, что ничего общего с грифом она не имеет. То, что парило в воздухе, раскачиваясь при порывах ветра, было больше грифа раз в пять! Крохотная голова вертела тонким длинным клювом, поворачивая его влево-вправо, потом нацелилась на Гая. Его заметили.
Острые на концах, огромные перепончатые крылья сделали едва уловимое движение и теперь приближались, увеличиваясь и закрывая добрую часть неба. Гай присел, пополз и спрятался в кустах, закрывшись пушистыми гибкими побегами. Тень над головой мелькнула беззвучно и полетела за вершину холма. Внезапно совсем рядом что-то пикнуло. От неожиданности Гай вздрогнул. Затем он понял, что звук исходит от него самого. На левой руке, между кистью и локтем, вспыхнул матово-голубым светом экран, наполовину огибающий руку. Побежали выстроившиеся столбцами слова, цифры, знаки, но не успел он их прочесть, как все исчезло. Экран казался единым целым с облегающей его пленкой, потому поначалу Гай его и не заметил. Погаснув, экран принял точно такой же темно-серый цвет, лишь ненамного возвышаясь над рукой прямоугольным выступом, с четкими, ровными краями. Погладив по зализанной поверхности пальцем, Гай поднес его к уху. Экран не откликнулся и не издал ни звука. Присмотревшись, Гай заметил, что на нем все же что-то осталось. В правом верхнем углу выделялось, будто нарисованная кнопка, синее пятно, с ноготь в диаметре. Опоясывая его по кругу, отчетливыми буквами с малиновым отливом выгнулась надпись – «Особая возможность». Не раздумывая, Гай прикоснулся, накрыв кнопку пальцем, но ничего не произошло. Тогда выглянув из укрытия, он выбрался на свет и пошел на вершину холма. Небо снова было чистое, то, что пролетело над ним – исчезло, и теперь, замерев у края уступа, Гай залюбовался облаками. Давно он их не видел. Над городом даже одинокое куцее облачко было редкостью. Здесь же они плыли пушистые, в несколько ярусов, уходя далеко за горизонт. Внизу, куда ни доставал глаз, всюду тянулся лес. Его непрерывающийся ни на одну, даже небольшую проплешину ковер застилал зеленью все вокруг. Местами она сгущалась до темно-зеленой, иногда становилась бирюзовой, но нигде не обрывалась и не заканчивалась. Из лесного покрывала вырывались к небу два холма, и они казались единственными, что нарушало бесконечный зеленый горизонт. Разделявшая холмы река лишь ненадолго обнажалась синим изгибом и тут же торопилась спрятаться под верхушками сцепившихся в высоте веток хвои.