– Ну что Мартын Лукич, поедем дальше? – подошёл я к нему и потормошил за плечо. – Пока на нас групповое убийство не повесили.
– Да, что же это я, – забегал, засуетился купец, поправляя товар на телеге. – Ой, ой, ой как же так, как же так.
– Эй, киллеры, вы хоть тела с дороги оттащите, – посоветовал веселившийся Эхнафаил. – Или прямо по ним проедете, изверги.
– Точно! – сказал я.
– Что, простите? – заискивающе спросил купец, подбежав ко мне.
– Давай Лукич, этих оттащим.
– Кстати, Глеб, за твоё ослушание тебе положено наказание! – заметил ангел, пока мы оттаскивали тела разбойников в сторону.
– Прекращай! – прошептал я, когда Лукич пошёл за следующим «придорожным мусором». – Победителей не судят.
– Вот только поэтому, я спою тебе только одну песню, чтобы знал как своевольничать.
Я иронично хмыкнул – тоже мне наказание.
Разобравшись со скверной компанией, мы ещё замели следы крови на дороге, повыкидывали обломки зубов и только тогда поехали восвояси, пока кто-нибудь нас не застукал.
Лес продолжал шуметь, как ни в чём не бывало, а у меня в голове ангел запел свой сомнительный «хит».
Мы с тобою изгна-аны из Рая-а-а, -
безбожно фальшивя, затянул он противным шепотком -
По тропинке, следом за другими-и-и,
Друг пред другом, от стыда сгорая,
Прочь от врат уходим мы нагими-и-и.
Ты не перва-ая кто в час-с-с рас-с-светный,
Соскочив пораньше жа-аворонка,
Без-з-заботной, озорной девчонкой,
С дерева сорвала плод запретны-ы-ый.
И когда, вкуси-ив его, прозрели-и…
– Всё хватит! Сдаюсь! – прошептал я, потирая виски. Это и впрямь суровое наказание – слушать его завывания.
– Что с тобой Глеб? – испуганно спросил Мартын, правя телегой.
– Да, в голове зашумело, вот прошу этот шум замолчать, – ответил я купцу.
Тот промолчал, настороженно поглядывая нам меня. Ангел, как будто и не слышал моей просьбы, продолжал свой «концерт без заявок»:
…Мы с тобой, увидев, вдруг друг – друга,
Зашептал Он нам: – Вы повзрослели,
За ворота вынесла нас ф-фьюга
Кое-как тропинку разбирая,
Мы бредём с тобою-ю, не спеша-а-а,
И украдкой на тебя вз-зирая,
Осознал я, как ты хороша-а-а.
Приобняв твой тонкий стан рукою,
Словно делал так не в первый рас-с-с,
Опустились в травы, над ре-икою,
От смущенья серп Луны погас.
Под величественным звё-о-оздным небом,
Я тебе под шелест камыш-ша,
Говорил: – В Саду так щ-щастлив не был,
Мне с тобой рай и без шалаша-а…
– Замолчи уже! – закричал я.
– Молчу! Молчу! – Мартын Лукич, благодаривший меня за спасение, от неожиданности выпустил вожжи.
– Да я не вам, – мрачно взглянул я на испуганного купца. – Это мысли вслух.