С минуту они ехали молча, под стук колёс по брусчатке. Директор Беккер сдвинул шторку, плотно закрывающую окно, посмотрел на улицу. Вдруг сказал:
- Анастасия редко пишет мне, и в своих письмах редко упоминает вас. Но то немногое, что есть – описывает вас очень положительно. Я привык верить её суждениям о других. Вы – смелый солдат и благородный человек. Берегите мою наследницу.
- Дядя… - Настя медленно сняла очки и прикрыла лицо ладонью. – Боже мой…
- А ты всё питаешь иллюзии, что сумеешь отвертеться? – Хмыкнул старичок. – Зря. У тебя нет никаких шансов.
Когда экипаж высадил их перед квадратным пятиэтажным зданием серого кирпича, девушка, даже не пытаясь скрыть облегчение, выдохнула. Негромко произнесла, глядя вслед удаляющейся карете:
- Дело пахнет мандаринами. Мы должны закончить расследование как можно быстрее. Если задержимся в Берлине – дядя Готфрид нас поженит. Очки в заклад даю, у него уже припасены обручальные кольца.
- А… кхм… а почему ты мне о нём не рассказывала? – Спросил Николай, подталкивая её к дверям, украшенным скромной деревянной табличкой – не зная, что здесь гостиница, и не заметишь.
- А зачем? – Пожала плечами сыщица. – Если б не это дело, вы бы и не пересеклись никогда…
Она вдруг обогнала Николая, встала перед ним, запрокинув голову и серьёзно глядя мужчине в лицо:
- Коля, мой отец – простой следователь уголовной полиции в Москве. Моя мама – простая служащая в полицейском аппарате. Они меня вырастили, я у них единственная, братьев и сестёр у меня нет. Я выросла в небогатой семье простых и порядочных людей. То, что у меня есть богатый и влиятельный родич в Германии, ни на что не должно влиять. Но дядя искренне меня любит, потому я всё же с ним общаюсь, пишу письма… И всё-таки это значит лишь, что у меня есть полезные служебные контакты. Понимаешь?
- Не очень. – Честно признался майор. – Но если это сложная для тебя тема – не будем её больше трогать. Устраивает?
- Устраивает. И не обижайся. – Привстав на цыпочки, девушка быстро поцеловала его в щёку, игнорируя редких прохожих вокруг. – Пойдём.
Внутри гостиница «Жандарм» была точно такой же, как и снаружи – чистенькой, опрятной, очень скромной. Выделенный сыщице и майору номер оказался «семейным» - с одной спальней и большой двухместной кроватью. Над кроватью грозно хмурил седые брови с портрета кайзер Вильгельм.
- Дядя лично бронировал. – Констатировала Анастасия, бросая на кровать пакет с мундиром.
Горячую воду здесь подавали централизовано, из котельной в подвале, потому специально греть её не пришлось. Со словами «Женщины и дети – вперёд!», Настя решительно оттеснила спутника от дверей ванны и закрылась внутри. Дронов же, привыкший неделями обходиться без помывки, лишь пожал плечами и уселся в уютной гостиной, на продавленном диване, взяв с журнального столика свежую газету. Заметка об убийстве русского дипломата отыскалась быстро – дело всё ещё интересовало прессу, но статьи о нём уже перебрались с передовиц на внутренние развороты. Ничего интересного в заметке не было – если следствие и сдвинулось с мёртвой точки, то газетчиков об этом не уведомляли. В других колонках писали о рутинных и малопонятных приезжему вещах – где-то клали новую брусчатку, где-то открыли новый магазин готового платья, куда-то пропали деньги, выделенные на чистку канала, соединяющего реки Шпрее и Хавель…