– Уверена, это не так, – мягко сказала она, дотронувшись до его руки.
Казим напрягся. Он не заслужил сочувствия.
Он был готов рассказать ей все, но в то же время не хотел видеть жалость в ее глазах, которая вскоре сменится стыдом и отвращением. Внезапно ему впервые стало важно, что жена подумает о нем.
Вместо этого Казим снова сосредоточился на дороге. Скоро они приедут в лагерь, где он приказал поставить роскошную палатку. Там он увидит, каким будет ее взгляд. И смирится с этим.
– После того как ты ушла, я тоже хотел уйти. – Напряжение достигло взрывного уровня. Казим завидовал ее способности просто повернуться и уйти. – Я не желал жить во дворце, где чувствовал себя немногим лучше зверя в клетке. Мне была нужна свобода.
Эмбер тихо сидела рядом с ним. Казим чувствовал, что она шокирована. Он понял: она испытывала тогда то же самое, словно была птицей в красивой клетке, которой манипулировали родители и которую он оттолкнул.
Он начал рассказывать, и теперь ему нужно закончить историю.
– Мы с отцом поругались, и он обвинил меня в пренебрежении моим народом. Предупредил, что кочевым племенам нужна помощь. Но я не послушал его. У меня был долг перед сотнями работников нефтяной компании, и я выбрал их.
– Потом шейх заболел. – Ее голос едва можно было расслышать сквозь рокот двигателя.
– Да, и моя жизнь снова изменилась. Как дюны после песчаной бури – ни следа того, что было раньше. – Он продолжал смотреть вперед.
Эмбер не совсем понимала, что Казим имеет в виду.
– Ты в этом не виноват.
– Если бы я не спорил, отказываясь вернуться во дворец, у отца никогда не было бы сердечного приступа.
Машина взобралась на огромную дюну. Эмбер увидела раскинувшийся внизу лагерь – множество шатров, в которых люди были заняты своими повседневными делами.
Казим остановил машину и посмотрел на нее.
– Хуже всего то, – он дотронулся до груди, где под одеждой скрывался шрам, – что последние слова, которые я сказал матери, были словами ярости. Она отказалась видеть меня и умерла в одиночестве. Я обидел ее и не помирился и теперь не могу простить себе это.
– Не вини себя, Казим. Я не виню.
– А должна. И прости, что я не могу подарить тебе столь желанную свободу. Ты ее заслуживаешь.
– Я всегда знала, что выйду замуж за человека, выбранного отцом. Я никогда не была свободна. Как и ты. Это наш долг.
«Долг, который я исполняю только из-за того, что ты можешь спасти маленького сына Анни».
Это была ее единственная мотивация.
Эмбер хотела спросить, как у них дела, но сейчас было не время. И не время говорить о деньгах, которые отец утаил от нее. Однако позже придется сказать.