Мано тихо рассмеялся и дал чаевые официанту, который тут же исчез из номера.
– Вы очень быстро передумаете. Это самая восхитительная вещь, которую вы когда-либо ели.
Они сели за стол и вооружились десертными ложечками. Мано первым зачерпнул шоколадный мусс, призывая Пейдж последовать за ним. Одного кусочка лакомства хватило, чтобы Пейдж убедилась в правоте Мано. Различные слои шоколадного мусса и крема таяли у нее на языке, а восхитительный вкус мякоти маракуйи добавлял очень сладкому десерту острую кислинку. Пейдж не заметила, как опустела ее тарелка.
– Никогда не пробовала ничего более вкусного, – заметила она. – Но мне кажется, я сейчас лопну.
– Оно того стоит, – улыбнулся Мано и коснулся крошечного наушника, вставленного в его ухо. – Как вовремя. Сейчас начнется шоу фейерверков. Вы готовы? – спросил он, протянул руку Пейдж, и они вместе подошли к перилам.
Вдалеке зазвучала традиционная гавайская музыка, и через секунду небо взорвалось разноцветными огнями. Салют продолжался около десяти минут, окрашивая темные океанские воды всеми цветами радуги, и Пейдж слышала восхищенные возгласы толпы, собравшейся внизу на пляже.
– Потрясающее зрелище, – сказала Пейдж, когда дым начал развеиваться. – Вы были правы, ваш балкон – самое лучшее место для того, чтобы наслаждаться фейерверком.
– Рад, что вам понравилось.
– Я хотела бы поблагодарить вас, – повернулась к нему Пейдж.
– Благодарить не за что, – пожал плечами Мано.
– Нет, есть. Вы пригласили меня на восхитительный ужин, а потом привели сюда, чтобы посмотреть салют, и угостили изумительным десертом. Вы спасли меня от вечера в полном одиночестве в таком красивом месте. Не каждый может сделать столько всего для незнакомого человека. Лично мне никогда не уделяли столько внимания.
– Вы хотите сказать, что окружающие пользуются вашей добротой?
– Не все так просто, – вздохнула Пейдж. – Нет, меня не обижают. Просто не обращают внимания. Кажется, меня никто не замечает. Иногда я задаюсь вопросом, будут ли помнить меня после того, как я умру.
– Конечно. Вас будут помнить ваши пациенты. Лично я никогда не забуду тех добрых медсестер, которые заботились обо мне после аварии.
– Надеюсь, вы правы, – ответила Пейдж. Она старалась изменить жизни своих пациентов, даже если ей казалось, что ее старания ни к чему не приводят.
Мано провел рукой по перилам, нащупал ее руку и легонько сжал.
– Я тоже буду помнить вас, Пейдж Эдварде.
Она замерла, услышав его слова.
– А я не забуду вас. Вы первый человек, который за долгое время, как мне кажется, по-настоящему видит меня.