Между тем и сам Мармон позднее утверждал, что перед тем как передать командование, своим подчиненным он отдал приказ самостоятельно ничего не предпринимать. Вот как он говорил об этом: «Перед отъездом из Эссона я объяснил генералам, которым я оставлял командование корпусом (старшему среди них Суаму, а также Компану и Бордессулю), причины своего отъезда. При этом я пообещал им, что вернусь. В присутствии полномочных представителей императора я дал им приказ, что бы ни происходило, не делать никаких движений до моего возвращения». Более того, еще в 1815 году он счел своим долгом ответить на обвинения, объектом которых стал, и официально пояснил следующее: «Генералы двинули войска к Версалю 5 апреля в четыре часа утра, испугавшись за собственную безопасность, угрозу которой они почувствовали после появления нескольких офицеров генерального штаба, прибывших из Фонтенбло 4-го вечером. Действие было произведено, и оно стало непоправимым». В качестве доказательства своей невиновности Мармон привел следующее письмо генерала Бордессуля, написанное в Версале 5 апреля 1814 года: «Господин полковник Фавье должен был сказать Вашему Превосходительству о мотивах, толкнувших нас на осуществление движения, которое мы решили предпринять до возвращения господ принца Москворецкого, герцогов Тарентского и Виченцкого. Мы прибыли всем корпусом полностью. Все без исключения последовали за нами с сознанием того, что мы делаем; при этом мы оповестили войска об этом до начала марша. Теперь, монсеньор, чтобы успокоить офицеров относительно их судьбы, нужно, чтобы временное правительство срочно обратилось к корпусу с заявлением о том, на что он может рассчитывать; без этого можно опасаться, что он не разойдется. Все господа генералы находятся с нами за исключением господина Люкотта. Этот милый господин донес на нас императору». Итак, генерал Бордессуль сообщает Мармону о прибытии корпуса в Версаль. Можно допустить, что характер этого письма свидетельствует о том, что маршал ничего не знал о происходящем в корпусе.
О том, как разворачивались события после выдвижения 6-го корпуса, Огюст Мармон пишет следующее: «Как я говорил в 1815 году, действие было непоправимым. Тем более что с генералом противника не было заключено никакого соглашения. Напротив, я объявил о прекращении начатых переговоров. Таким образом, войска оказались выставленными на милость иностранцев, причем не только ушедшие, но и оставшиеся с императором и лишившиеся прикрытия. Я поехал в Версаль, чтобы провести смотр войск и попытаться объяснить им обстоятельства, в которых они оказались, но не успел я тронуться в путь, как мне сообщили о вспыхнувшем большом восстании. Солдаты кричали, что их предали. Генералы бежали, а войска двинулись на соединение с Наполеоном. Я решил, что должен восстановить дисциплину и спасти их. Ускорив свое движение, я достиг Версальской заставы, где нашел всех генералов; корпус же шел сам по себе в направлении Рамбуйе. Генерал Компан закричал: