P.S. Было очень много чего страшного и смешного. И рыдала я им в трубки, за что получала по шее и вынуждена была собираться. И поступки были с их стороны, за которые слов благодарности не найдешь.
Первым человеком, который оказался рядом со мной, был мой друг, он провел со мной весь тот день, когда я узнала о диагнозе. Мне и вправду повезло – я попала в руки настоящих профессионалов, так еще и мой близкий друг, которому я доверяла на миллион процентов, был в их числе.
Помню, как я ждала результатов первых снимков и разговаривала с ним:
– Ты серьезно думаешь, это пневмония? – Я была уверена, что при пневмонии обязательно должна подниматься высокая температура и мои 37–38 °C никак ей не соответствуют.
– Да, ты же везучая, наверняка это пневмония или бронхит.
– А если нет? Что если это что-то серьезное?
– Я тебя вылечу. – Он сказал то, что желает услышать каждый человек, столкнувшийся с серьезным заболеванием.
Несмотря на то что мне было страшно, я еще ничего не понимала, поэтому присутствие рядом моего друга было лучшим, что могло в тот момент случиться. Я благодарила его за все, что он сделал для меня, а он думал, что я с ним прощаюсь, и начинал на меня кричать. Но я планировала более продуктивно провести свою жизнь, даже если она окажется короче, чем хотелось бы.
В тот день мы позвонили моей маме. Вернее, он позвонил, потому что я не знала, как об этом сказать родителям: я их единственная дочь и считаю, что мама и папа такого испытания не заслужили.
– Лене нужно будет завтра приехать в больницу, мы должны сделать ей операцию. Не волнуйтесь, скорее всего, ее заболевание лечится медикаментозно – химиотерапией, – это, видимо, особый врачебный дар – умение правильно преподносить информацию.
Мама какое-то время помолчала, а потом спросила:
– Медикаментозно или химиотерапией?
– Химиотерапией, – он говорил очень спокойно, я и сама поверила, что все просто и совсем не страшно. А вот мама рассказывала, что у нее в тот момент затряслись ноги, руки и вообще все, что может трястись.
– Откуда это? – конечно, она сразу поняла, что речь идет о раке.
– Бог его знает, – как и все, он не знал ответа на этот вопрос.
Не знаю, что чувствует мать, когда болен ее ребенок, но, думаю, ей тяжелее всех.
Вторым человеком, который узнал о диагнозе, была моя мама. Она каждый день была рядом во время лечения, улыбалась мне, когда было больно и страшно, держала меня за руку, а иногда просто молчала рядом. Честное слово, не знаю, что чувствует мать, когда болен ее ребенок, но думаю, ей было тяжелее всех. Вы себе даже не представляете, какая она у меня сильная! Я просто не могла себе позволить расклеиться рядом с ней. Если она не плачет, то какое право имею на это я? В тот момент, когда мы ей позвонили, она была занята, но спросила: «Хочешь, я приеду?» Я ответила, чтобы она занималась своими делами, и уверила ее, что я в порядке.