А еще я танцую (Мурлева, Бонду) - страница 58

Ладно, довольно ходить вокруг да около. Пользуясь усталостью, окутывающей меня наподобие ватного кокона, осмелюсь задать вам вопрос, на который в нормально бодром состоянии не решился бы. Нет-нет, я не про ваш вес. Мне нужно услышать ваше мнение на другую тему — потому, что вы женщина, потому, что, как я догадываюсь, обладаете особыми знаниями, и потому, что я вам доверяю. Итак.

Аделина, как вы думаете, может ли мужчина восемь лет прожить с любимой женщиной, практически не расставаясь с ней ни днем ни ночью: завтракать, обедать и ужинать за одним столом; вместе ходить по магазинам и в кино; вместе смотреть и комментировать последние новости; заниматься с ней любовью; дремать после обеда; говорить с ней о литературе; наблюдать за повадками кота и смеяться; вместе готовить еду; печь киш; выжимать фруктовый сок; менять в спальне обои; стелить постель; слушать в машине во время ночных поездок музыку; отвозить ребенка в больницу и сидеть возле его постели, а спустя несколько дней привозить его домой и праздновать это событие; вместе протирать солнечные очки; провожать ее до парикмахерской, а потом ходить туда-сюда по улице и терпеливо ждать, когда же она наконец выйдет; куда-либо отлучаясь, звонить ей по телефону и сообщать, что благополучно добрался, а если отлучается она, ждать, что она позвонит и скажет, что благополучно добралась,

и все это на протяжении долгих лет,

и однажды догадаться, что она, кажется, ему изменяет?

Да, скорее всего, она ему изменила — ведь она исчезла, не сказав никому ни слова. Она никому не сказала ни слова потому, что сказать об этом невозможно. И лучше исчезнуть, чем пытаться объяснить то, чего объяснить нельзя.

Как вы думаете, Аделина, способна ли женщина просто взять и сбежать?

Поговори со мной… Если ты будешь молчать, заговорю я, и то, о чем я скажу, обрушит стены твоего дома.

Что-то нынче вечером тишина моего дома играет со мной странные шутки. Вот так, Аделина. Жму на кнопку «Отправить» не перечитывая.

Обнимаю вас.

29 марта 2013

От кого: Аделина

Кому: Пьер-Мари

Пьер-Мари, как же вы меня огорчили! Видите, как я тороплюсь, — даже не пишу «дорогой»! Только прочла ваше вчерашнее письмо, и бросилась к клавиатуре. Оно меня потрясло. Перевернуло мне душу. Понаделало в ней дыр. Прошлось по ней катком. Вызвало желание обнять вас своими большими толстыми руками и принять на себя ту боль, что сочится из вас, как вода по стенкам грота — вода, тысячелетиями копившаяся в каменных щелях и все же вырвавшаяся наружу: как-кап. Плачьте, Пьер-Мари! Взорвитесь! Кричите! Стучите кулаками! Дайте прорваться сердечному нарыву, набухшему нестерпимым страданием!