— Словом, вы знаете, как я вами интересуюсь… Мы об этом еще поговорим.
Из передней раздался звонок. Г-жа Дефорж встала, а Бутмон инстинктивно отодвинулся, как будто их уже могли застать врасплох. В гостиной, оклеенной веселыми обоями, где в простенках между окнами множество растений разрослось в настоящий лесок, наступило молчание. Анриетта выпрямилась, прислушалась.
— Это он, — прошептала она.
Слуга доложил:
— Господин Муре, господин де Валаньоск.
У нее невольно вырвался гневный жест. Почему он не один? Вероятно, заехал за приятелем нарочно, чтобы не оставаться с нею наедине. Но она уже улыбалась, протягивая руку входящим.
— Каким вы стали у меня редким гостем… Это относится и к вам, господин де Валаньоск.
Она была в отчаянии от своей полноты и, чтобы скрыть ее, затягивалась в черные шелковые платья. Но ее красивая голова, обрамленная темными волосами, была все еще прелестна, и, окинув хозяйку взглядом, Муре фамильярно сказал:
— О вашем здоровье нечего справляться; вы свежи, как роза.
— Да, я чувствую себя прекрасно, — отвечала она. — Впрочем, если бы я умерла, вы бы об этом, пожалуй, и не узнали.
Она тоже рассматривала его; он казался ей утомленным и издерганным: веки у него опухли, лицо посерело.
— А я вот не могу ответить вам таким же комплиментом, — продолжала она, стараясь придать голосу шутливо-веселый тон, — у вас сегодня далеко не блестящий вид.
— Всё дела, — сказал Валаньоск.
Вместо ответа Муре сделал неопределенный жест. В эту минуту он заметил Бутмона и по-приятельски кивнул ему. В период их дружбы он сам иной раз вытаскивал его из-за прилавка и увозил с собой к Анриетте, хотя бы это и было в самый разгар послеполуденной работы. Но времена теперь изменились, и он вполголоса сказал Бутмону:
— Рановато вы сегодня улизнули… Они заметили, что вы ушли, и прямо-таки бесятся, имейте в виду.
Он говорил о Бурдонкле и прочих пайщиках, как будто не он был хозяином.
— Правда? — с беспокойством переспросил Бутмон.
— Да. Мне нужно с вами поговорить… Подождите меня, мы выйдем вместе.
Тем временем Анриетта снова села; она не спускала глаз с Муре, пока Валаньоск говорил, что к ней собирается г-жа де Бов. Муре молчал, он рассматривал мебель и словно искал чего-то на потолке. Когда же Анриетта стала со смехом жаловаться, что у нее к чаю собираются одни только мужчины, он, забывшись, откровенно признался:
— А я рассчитывал встретить у вас барона Гартмана.
Анриетта побледнела. Конечно, она знала, что Муре бывает у нее теперь исключительно ради встреч с бароном, но он мог бы сдержаться и не бросать ей в лицо свое равнодушие. В эту минуту дверь отворилась, и к ее креслу подошел лакей. В ответ на легкий кивок хозяйки он наклонился и тихо доложил: