– Так эта гадость была у тебя во рту?!
– А куда я, по-твоему, должна была ее сунуть?… – тихо выдавила Наташа, уставясь в пол. У меня словно пропал дар речи. Я махал кулаками, крутил пальцем у виска, фыркал и плевался, топал ногами, потел, икал, но не мог от возмущения сказать ни слова! Моя домашняя авантюристка сидела как мышка, уставясь носом в тапки и сложив ручки на коленях, намертво придавленная гнетом моего праведно кипящего гнева. Я думал, что лопну от невозможности высказаться… В конце концов просто упал в угол, держась за сердце и шумно хватая ртом воздух. Наташа пулей умчалась на кухню за водой, потом отпоила меня валерьянкой, потом почти волоком отбуксировала в спальню, а потом… Вплоть до самого вечера я не сомневался, что являюсь самым любимым, самым лучшим и самым замечательным мужчиной на земле! Те способы, которыми моя жена меня в этом убеждала, вы не найдете ни в одной «Камасутре», но тем не менее они известны любой любящей женщине. Подчеркиваю, именно любящей! А уж когда ваша любящая жена еще и ведьма… Задернем занавес. Я не хочу, чтобы все вокруг было усыпано пеплом вечно недовольных мужей, сгоревших от зависти. Любимая, дай хотя бы отдышаться… хотя какого черта!
* * *
Наташа ушла из дома около восьми вечера. Фрейе нужно было купить кое-что из обуви да заодно и отправить тут же с нарочным шилохвостом. Это такие сверхскоростные дракончики, длиной не более метра. Легко меняют расцветку, а движутся в пространстве столь быстро, что почти невоспринимаемы человеческим глазом. В Городе их охотно используют на манер почтовых голубей для рассылки небольших бандеролей в измерения. Зверьки достаточно смышлены, чтобы всегда найти адресата, и ловки до такой степени, что их самих практически не замечают. То есть посылка с сандаликами, открыткой и шоколадкой плюхнется на колени нашей дочери совершенно из ниоткуда. Поверьте, это гораздо удобнее, чем нанимать, например, большого китайского дракона вроде Боцю. Хотя он и дешевле стоит, но сколько народу перепугает…
– Опять лью мимо! Опять лью мимо! Хоть цель близка-а… – подражая Малинину, напевал Фармазон, запершись в туалете. Я стоял у двери, терпеливо дожидаясь своей очереди, а застенчивый Анцифер трудолюбиво разогревал ужин. Сам я есть пока не хотел, но угостить близнецов стоило, в последнее время без их обоюдной помощи я бы просто пропал. Однако на чем пришлось настоять, и Анцифер со мной согласился, так это на отсутствии спиртного. Приунывший нечистый сразу обозвал меня скопидомом Плюшкиным и надулся, как бегемот. Пришлось при нем распахнуть холодильник и показать, что – нет… Фармазон воспрянул духом и предложил сбегать, на что я, в свою очередь, ответил контрпредложением – наколдовать! Черт подумал и сдал позиции. Вообще, я отметил некую тенденцию к тому, что именно Фармазон в большей мере опасается моих поэтических заклинаний, хотя сам же на них и толкает. Решив побеседовать на эту тему в следующий раз, я ограничился на сегодня ролью гостеприимного хозяина. После тарелочки борща, на переходе к салату и котлетам, оба братца постепенно разговорились. Мне, правда, показалось, будто они избегают смотреть в глаза друг другу, но… Возможно, действительно показалось. Уже после чая, когда мои духи вытянули ноги и блаженно откинулись на табуреточках, прислонясь к стене и кухонному шкафу, я позволил себе первый вопрос: