Наконец подъехал Скобин. Здороваемся без рукопожатия и опускаемся на лавочку.
– Я слушаю вас, – обращается глава прокуратуры.
– Дело в том, Геннадий Дмитрич, что вчера на меня было совершено покушение. Меня пытались расстрелять из автоматов, и только благодаря случайности я остался жив.
– Вы вызывали милицию? Были ли свидетели? – в его взгляде появляется профессиональный интерес.
– Мне не нужна милиция. Пока милиция разберется что к чему, меня десять раз успеют убить. Тем более что я знаю, откуда ветер дует. Да и вы, думаю, тоже догадываетесь.
– Вы намекаете на Сараевых? Ну что ж, у них есть все основания желать вашей смерти. Но что вы хотите от меня, если не желаете давать делу официальный ход?
Вот, блин, жук. Можно подумать, его неверная женушка в ходе официального дела не справилась с управлением автомобиля.
– Содействия. Неофициального. А если конкретнее, мне нужно поскорее найти тех, кто в меня стрелял, пока они не узнали о своем промахе и не повторили попытку. Уверен, их координаты можно узнать у Сараевых.
– Вы хотите, чтобы я у них спросил? – то ли съехидничал, то ли снаивничал прокурор.
– Спрошу я сам. Так будет быстрее и эффективней. Вас я прошу лишь организовать нашу встречу.
Скобин в задумчивости пытается достать верхней губой до кончика носа, подталкивая ее нижней губой. Я отворачиваюсь, ибо это зрелище сбивает меня с мысли.
– Так что скажете, Геннадий Дмитрич?
– После вашего утреннего звонка, я созвонился с Шувановым. Если он поверил в то, что Сараевы лишились покровительства сверху, то в данный момент они должны быть уже арестованы. Если это так, то не вижу проблемы в удовлетворении вашей просьбы.
Начальник ГУВД полковник Шуванов Иван Степанович встретил нас на пороге своего кабинета. Его цепкий взгляд мгновенно пробегает по моей фигуре.
– Проходите-проходите. Так вы, значит, и есть представитель…э-э…неких сил?
– Волин Олег Юрьевич. В миру – индивидуальный предприниматель, – представляет меня Скобин. Интересно, что он имел в виду под уточнением «в миру»? Оцениваю крепкое полковничье рукопожатие.
– Итак, – начинает полковник, усевшись за стол и показав нам на стулья напротив. – Старший из братьев срочно слег в клинику, якобы с сердечным приступом. А вот младшенького Федора мы взяли. Он находится под охраной в одном из кабинетов. Сажать его в КПЗ я пока не решился, мало ли… Тебе-то, Дмитрич, после твоего спектакля теперь другого пути нет, как только вперед. А мне хотелось бы хоть каких-то гарантий… Ну, вы понимаете.
Оба выжидательно уставились на меня.
– Как вы себе представляете эти гарантии? Скажите, Геннадий Дмитрич, с тех пор, как вы начали действовать против Сараевых, хоть кто-то сверху пытался вам помешать?