– Почему же, – прерываю его повествование, – вы не вселяетесь в каких-нибудь правителей, президентов или генсеков, например? Если ты утверждаешь, что в меня вселился один из твоих собратьев, то какой ему интерес в простом работяге?
– Возможно, ты не заметил, но хотя бы в рамках этого городишки ты уже не совсем простой работяга. Во всяком случае, те, кто с тобой имел дело последнее время, считают тебя совсем непростым.
Ну что ж, пожалуй, с этим фактом нельзя не согласиться. Хотя я не был уверен, нравится ли мне это. По крайней мере, осознавать то, что во мне поселился какой-то дух, было не совсем комфортно. Пусть этот паразит и не пытается завладеть моим разумом, но кто знает, что у него на уме…
– Вселиться в готового лидера, – меж тем продолжает Шалинский, – практически невозможно. Дух лидера так крепко связан с телесной оболочкой, что она погибает сразу же вместе с ним. Но не эта главная причина того, что мы не выбираем лидеров. Гораздо интересней вселиться в тело ничтожного раба или бедного пастуха и пройти путь до властелина империи.
– Ага, значит, я ничтожный раб? Просто счастлив осознать сей факт. Нет, ну…
– Не торопись, – перебивает меня хозяин кабинета. – Кто ты такой и по какой причине в тебе замкнулся мой собрат, наделяя тебя своею силой, я и сам не могу понять.
Тем временем внизу, похоже, уже окончилась официальная часть, и народ вновь разделился на отдельные группы. Пропуская мимо ушей наскучившее повествование губернатора, я пытался отыскать глазами Катерину.
– Ладно, я вижу, ты не в состоянии воспринимать то, о чем я толкую, – соображает наконец Шалинский. – Давай тогда сразу перейдем к главному. К тому, что заставило меня, кх-м, буду говорить прямо, опуститься до беседы с тобой.
– Ну и? – стараюсь изобразить крайнее нетерпение.
– Ты уже знаешь, что нас семеро, – он вдруг замолкает и снова впивается в меня тем взглядом, которым пронзает при каждой нашей встрече, как бы пытаясь дотянуться и зацепить нечто во мне. И вновь, как обычно, взгляд его потух, в очередной раз осознав тщетность попытки. Губернатор продолжает: – Но иногда, очень редко, настолько редко, что я даже и не помню, когда это было в последний раз, появляется восьмой.
– Интересно, – и в самом деле заинтересовался я. – И откуда ж он появляется? И зачем?
– Не знаю я, откуда он появляется. Я уже говорил, что мы далеко не все знаем, а многое банально забыли. Попробуй проведи в забытье века, а иногда и десятки веков, много ли вспомнишь, проснувшись. Но есть, скажем так, знания, которые заложены в памяти, как инстинкты у примитивных животных. Но не будем отвлекаться от сути. Не знаю, зачем появляется восьмой, но точно знаю, что нас должно быть только семеро. И это знает каждый из нас. В том числе и вновь появившийся лишний.