Тара бежала, не чуя под собой ног. Слезы застилали ей глаза. Надо бежать! Пока не поздно! Куда угодно! Тупой самодовольный красавчик! Раскомандовался тут… Думал, ее можно купить за тряпки? Да, у нее никогда не было и не будет таких нарядов, она в жизни не видела ничего подобного, у нее вообще не было ничего своего, а это… это…
Разогнавшись на повороте, ничего не видя от застилавших глаза злых слез, девушка с разбегу влетела в чьи-то объятия.
— Привет! — весело взвизгнул Карадор. — Не ожидал! Откуда такая растрепанная, подруга? У-у, да ты ревешь… Что случилось? Как зовут того козла, которому я сейчас рога обломаю?
Искреннее участие, звучавшее в его голосе, оказалось той каплей, которая переполнила чашу терпения. Тара разрыдалась в голос, повиснув на шее неугомонного эльфа, и, перемежая речь матерной бранью и всхлипами, поведала, что произошло.
— Э-э, да брось ты! — Обнимая ее одной рукой, Карадор другой вытер ее мокрое лицо, подтащил девушку к окну и заставил высморкаться в штору. — Нашла из-за чего слезы проливать! Поду-умаешь, одета не так. Так это ты! Единственная и неповторимая! А остальные — одна на другую похожи, просто бледные копии. Наплюй на всех. Поверь — им тоже до тебя нет никакого дела, так что выше нос!
— Ага-а, — протянула девушка. — А там праздник… А я… вот в таком виде…
— И что? Ты — воительница! А кто будет лезть, просто вызывай на поединок. Прямо там, не сходя с места! И, если что, держись меня. Пошли!
— Куда?
— На праздник, куда же еще?
— В таком виде?
— Ты — воительница, запомни это! — Ее щелкнули по кончику носа. — По крайней мере, сейчас. Вопрос с нарядами мы решим. Не сомневайся! А кто вякнет — так ты мой телохранитель. Оскорбят тебя — нанесут обиду всему Аметистовому Острову. А это, знаешь ли, политика и большой скандал.
Он все-таки задержался и опоздал, дожидаясь возвращения Тары. Действо уже началось. Несколько десятков молодых женщин и девушек в светлых просторных одеждах — иные были довольно соблазнительны и будоражили воображение, — выбежали вперед. Над ними засверкала радуга, и нежные голоса слились в единый гимн Солнцу и свету:
Пламя Меана
Сердцу желанно,
Мир озаряет
Оно неустанно.
В сердце вонзись,
Золотая стрела,
Чтобы сгорело
Сердце дотла.
Пламя Меана,
Землю согрей.
Холодно ей
Без защиты твоей.
Будь же ты светом,
Будь же огнем,
Будь мне и ночью,
Это был старинный гимн, который исполнялся только раз в году, в самую короткую ночь лета. В тот миг, когда девичьи голоса допели последние слова, в алое закатное небо взвились фонтаны ярких разноцветных огней. Падая на траву, они превращались в цветы. И девушки со смехом, шутливо отталкивая друг друга — цветов с запасом хватало на всех, — бросились их собирать. Некоторые юноши поспешили присоединиться к ним, но лишь для того, чтобы у их избранницы букет оказался больше, чем у других. Некоторым повезло — сразу двое-трое юношей спешили бросить к их ногам охапки созданных магией цветов. Самые ловкие уже начали плести из них венки, собирали в букеты, украшали ими свои косы. В эту ночь все девушки так или иначе будут усыпаны цветами, и вынутый из букета цветок, отданный мужчине, будет означать нечто большее, чем просто знак внимания.