При этом его руки под моим убийственным и пылающим ненавистью взглядом переместились к низу ее живота. А потом, заставив девушку широко расставить ноги и немного присесть, позволив мне «насладиться» зрелищем ее набухшей от прилива крови, вызванной страстью, и орошенной каплями влажного желания плоти, одна рука скользнула в ее лоно, а вторая поползла к груди.
Иреа восторженно закричала, податливо выгибаясь и откидываясь спиной на грудь пиявки. Ее лицо перекосило от множества самых сильных эмоций. Я прокусил себе язык, сдерживая крик агонии и заставляя себя сохранять крохи рассудка. Пальцы вампира, скользкие от сводящего меня с ума аромата ее страстных соков, ритмично двигались, то погружаясь в лоно феечки, то резко выскальзывая назад. Мне было отчетливо видно, с каким нежеланием ее упругая плоть выпускала их наружу, как туго обвивалась вокруг, стоило его пальцам вновь оказаться в ней.
Причем Иреа еще и сама двигалась, встречая каждое движение мужчины, сама насаживаясь на его руку. Вторая конечность вампира, безжалостно, оставляя отметины, стискивала грудь девушки. А его язык жадно ловил капли крови, вновь и вновь набухающие на ее коже.
Новый резкий толчок, крик феечки… Я чувствовал приближение ее оргазма. Обоняние предавало меня, сосредоточившись в окружающем мире только на запахе моей женщины, что сейчас билась в конвульсиях страсти в руках другого. На моих глазах! Боль, что скручивала меня изнутри, заживо сжигая и ломая, невозможно описать. Я умирал при каждом его движении, я напрягался, уже не чувствуя боли рвущихся сухожилий, силясь вновь обрести свободу. Это невозможно, что вампирам удалось пленить и обезвредить меня! Я должен спасти Иреа от этого кошмара!
— Ты видишь, оборотень, кому предназначена фея? Она вся моя, она создана, чтобы услаждать мое существование. Сейчас ты увидишь, как мы идеально подходим друг другу, — взгляд вампира оставался холодным и бесчувственным, лишь губы блестели от капель крови моей женщины, когда он вновь переместил ее, уронив спиной прямо на пыльный и холодный каменный пол.
Иреа же, вопреки обстоятельствам, покорно обмякла, не сводя с вампира жаждущего взгляда. Он приглашал, манил, предвкушал… И всю эту страсть моя женщина предназначала холодной пиявке, клыки которой были измазаны в ее крови. Кровосос же большее внимание уделял мне, наблюдая, с торжествующим выражением лица, медленно скидывая так любимую этой расой кожаную одежду — жилетку и брюки. Он явно намеревался подарить мне сокрушительное зрелище — поиметь мою феечку прямо на моих же глазах.