— Оборотень, ты знаешь, она вкусная… м-м-м… — хладнокровная тварь облизнулась, отстраняясь. — Ты чудесно сберег ее для меня. За это напоследок можешь смотреть. Ты увидишь, как она станет моей. Снова и снова!
И с ледяной и садисткой улыбкой, не разрывая контакта наших взглядов, вампир резко опустился на мою женщину, грубо притиснув к полу ее тело. Намеренно, усиливая агонию моей ярости, облизнулся, прежде чем рывком бедер одним движением втолкнул в нее свой член.
Испытывая реальную физическую боль, сгорая в аду бессилия, я бешено взревел, рванув к совокупляющейся паре, всей своей сущностью устремляясь к его горлу, чтобы… бесславно повиснуть на сдерживающих меня креплениях.
По заброшенному залу разнесся гулкий и саркастический хохот пиявки — неизвестно, чем он наслаждался больше: трахая мою женщину или мое сознание! Тварь…
Не представляя, что способен на подобное, ощутил едва ли не утроившиеся от запредельного бешенства силы. Но оковы держали намертво, приковав меня к проклятой стене. Вампир явно хорошо подготовился. Он сумел лишить меня воли, изнуряя силы бесплодными попытками освободиться. Он знал, что я не вынесу это!
И с тем более очевидным наслаждением нарочито медленно отстранился, практически полностью выходя из тела Иреа. Лишь головка его члена оставалась в ней, наглядно указывая мне на сиюминутную принадлежность женщины. Моей женщины!
Сок ее желания, вслед за мужским членом каплями выплеснувшийся наружу, смешался с ее же кровью, что все еще набухала на ране, оставленной вампиром. Эта смесь одурманивала мое сознание, заволакивая и его алой пеленой безумия. Зверь овладел мною полностью! А он не задумывался о собственных возможностях. Не задумывался в принципе ни о чем, для него не существовало ограничений, неприемлемого. Он видел цель и со всей мощью сокрушительной силы рвался к ней. Зверю чужда была логика, сомнения. Он жил инстинктами. И сейчас его душила ярость!
Впервые в своей жизни я утратил контроль полностью, по сути перестав быть человеком. Миг агонии, невыносимой для человеческого сознания муки и… вот в оковах извивался уже не человек. Тело увеличилось, грудная клетка расширилась, пальцы скрючились и увенчались смертоносными когтями, лицо заострилось, высветив звериные черты, и превратилось в оскаленную грозными клыками морду, желтые глаза заполыхали ненавистью. Устремленностью!
Вампир только и успел, что настороженно замереть, сосредоточив взгляд на оборотне, как зверь рванул к своей паре, уверенно не принимая в расчет силу магии или каких-то преград. И раз лапы высвободить не получалось, не вдумываясь и не размышляя над решением, натужно дернул, действуя на пределе своих сверхъестественных сил. Оковы не поддались, но… с сиплым рычанием оборотень вырвал кусок из стены древнего храма, в которую были впаяны браслеты.