Так что грех было после долгого сидения в купе не выйти — пройтись по перрону.
Это была супружеская пара, путешествующая первым классом. Арчибальд Флетчер являлся преуспевающим писателем. Это был безупречного вида джентльмен 28 лет с аккуратно подстриженными рыжими усиками, роста выше среднего. Правда, он был несколько грузноват для своих лет. А дорогая трость с себерянным набалдашником и манера носить монокль в глазу добавляли литератору возраста и солидности.
Его супругу звали Скарлетт Вэй. Она не была похожа на англичанку, ведь англичанки так не одеваются. Во всяком случае, те добропорядочные девушки и матери семейств, которым гораздо важнее, что о них скажут окружающие, чем следовать веяниям сошедшей с ума заокеанской моды. Вместо шляпки молодая женщина повязала на голове тюрбан — наподобие восточной чалмы. Также на ней было длинное пальто, из-под которого выглядывало платье. Именно такой женский силуэт считался самым последним достижением моды и назывался «трубой», потому что одежда напоминала балахон, струящийся от плеч к коленям, без всякого акцента на талии. Скарлетт Вэй не слишком расстраивало, что за экстравагантный вид её частенько называют пугалом. Она вообще мало обращали внимание на то, что о ней говорят другие. Пусть, кому это нравится, продолжают носить длинные волосы и стесняться собственной сексуальности; она же будет коротко стричься, курить, танцевать чарльстон и делать ещё много других «запретных» вещей, которые ей нравятся.
При этом Скарлетт не принадлежала к узкому кругу передовых лондонских модниц, кичащихся своей «продвинутостью» и выставляющих её напоказ. Вэй не стремилась вести богемный образ жизни. Поэтому она с такой лёгкостью покинула Лондон с его шумными удовольствиями ради новых впечатлений и открытий.
Красавицей спутницу писателя назвать было трудно. Впрочем, в облике её присутствовала изюминка. Самым интересным и запоминающимся в этом лице был вздёрнутый носик. Он был несколько длинноват и к тому же чуть заострён к кончику, что могло свидетельствовать о природном любопытстве и живом характере его обладательницы. И глаза её — необычные, ядовито-зелёные — блестели как при начальной степени лихорадки. В отличие от скучающего мужа-флегматика молодая женщина осматривалась с живейшим интересом. Хотя по большому счёту смотреть тут было практически не на что: двухэтажное здание вокзала из красного кирпича был выстроено лет тридцать назад и лишено каких-либо архитектурных изысков. А темнеющая впереди безликая громадина водонапорной башни для заправки паровозов могла заинтересовать разве что специалиста. Всё же остальное пространство вокруг занимала желтеющая «ржавая» трава и неприветливый хмурый лес.