Мне показалось, что воздух в вестибюле, и без того привычно-затхлый стал совсем уже гнилостным, откуда-то потянуло болотно-кладбищенским духом.
— Идея интересная — Вика криво улыбнулась — Со статьей, говорите?
— Как полагается — приторно-сладко буквально пропел кадровик — Это наша профессия. А еще можно потом сделать так, что ее даже дворы мести не возьмут. Там есть некоторые тонкости…
— Вика, первый протокол, или как там это называется у них, у кадровиков, будет написан по твоему поводу — не выдержал я. Еще пара реплик этого отогревшегося скользкого ужа — и я за себя не ручаюсь — Было отдано распоряжение — брысь в редакцию. Ты еще здесь.
— Вот визиточка — кадровик будто из воздуха достал белый прямоугольник — Вы мне позвоните, мы продолжим этот разговор. Ничего, мы эту вашу Шелестову так вытурим, что ей только на панель останется пойти. Тем более, что и выглядит она как после…
Договорить он не успел — я сходу зарядил ему прямой в челюсть.
Наверное, это было глупо. Как минимум — не разумно. Но — не удержался вот, рефлексы сработали. Мне батя с детства говорил — за своих бить не думая и не договариваясь, он в меня это вколачивал столько, сколько я себя помню. Свои со своими могут бодаться сколько угодно, но чужим в эту драку хода нет. А если полезут — по зубам их сразу, чтобы думали в следующий раз. Да и вообще — гнусь этот кадровик, гнусь кондовая и неприкрытая. Его обязательно надо было после этих слов ударить, потому как если этого не сделать, то потом в зеркало на себя будет противно смотреть. Нет, в моем зеркале и так всякий раз, как я к нему подхожу, фильм ужасов крутят, но пока мне только страшно. А потом еще и противно будет.
И еще — прямо вот как-то повеселел я после этого. Агрессия из меня вышла, копящаяся с давних времен. Хорошо мне как-то стало.
— Правда глаза режет! — взвизгнула Вика — Я так и знала!
Нет, все-таки с ней иногда сложно. Вот только про нее хорошо в машине подумал — и на тебе. Все-таки женщины — они ну очень непредсказуемые существа. Никогда не знаешь, что выкинуть могут и что сказать.
— Можешь написать на меня докладную руководству — сообщил я кадровику, который не устоял на ногах и плюхнулся на пол — Или даже направиться в травмпункт, снять побои и накатать «телегу» в полицию.
— Да что я такого сказал-то? — проскулил кадровик — Я же по процедуре… Как полагается.
— Зря вы так — добавил от себя Устюгов — У вас и правда могут быть проблемы.
Ватутин засмеялся.
— Я же сказал — он может жаловаться на меня сколько угодно, я готов отвечать за свои слова и действия — я потер костяшки руки, которой бил — Сколько угодно и кому угодно. Хоть Старику, не проблема. Тем более, что он, как мне кажется, одобрит мои действия. Он сам своих людей за проступки наказывает жестоко, но при этом и в обиду их не дает, я тому свидетель.