В этот момент вмешался Дрейфус:
– Значит, по вашему мнению, «бордеро» написал я и тому есть два доказательства: во-первых, потому, что почерк, которым оно написано, похож на мой, а во-вторых, потому, что этот почерк не похож на мой?
– Именно!
– Тогда каким образом вас можно опровергать?
Хороший вопрос. Я с трудом сдерживал улыбку. Но хотя Бертийон мог показаться Дрейфусу и даже мне самозванцем, я видел, что на судей он произвел впечатление. Они были солдатами. Им нравились факты, диаграммы, начерченные квадратики и слова вроде «сетка». Один к ста миллионам! Такая статистика им понятна.
Во время перерыва на второй завтрак ко мне в коридоре подошел дю Пати. Он потирал руки.
– Судя по виду некоторых судей, я заключаю, что Бертийон неплохо поработал сегодня утром. Уверен, негодяй наконец-то получит по заслугам. Что вы скажете министру?
– Что Бертийон выглядит неуравновешенным и я по-прежнему оцениваю шансы не выше чем пятьдесят на пятьдесят.
– Министр поведал мне о вашем пессимизме. Конечно, когда не участвуешь в деле, легко находить недостатки. – Под мышкой он держал большой конверт оберточной бумаги и теперь дал его мне. – Это вам от генерала Мерсье.
Пакет был легок. На ощупь в нем было не больше десяти листов бумаги. В верхнем правом углу была написана крупная буква «Д».
– И что я должен с этим делать? – спросил я.
– Отдать председателю суда до конца дня и сделать это так, чтобы никто не видел.
– Что это?
– Вам этого не нужно знать. Передайте ему, Пикар, больше ничего от вас не требуется. И постарайтесь не быть таким пораженцем.
Я взял конверт с собой на дневную сессию. Не знал, куда его положить. Под стул? Рядом? В результате я, чувствуя себя неловко, сел и положил конверт себе на колени, а защита тем временем вызвала своих свидетелей – несколько офицеров, промышленника, врача, главного раввина Парижа в его еврейском одеянии. Полковник Морель, явно страдая геморроидальными болями, быстро опросил их, в особенности быстро – раввина.
– Ваше имя?
– Дрейфусс…
– Дрейфус? Родственник?
– Нет, у нас другая фамилия. Мы – Дрейфуссы с двумя «с». Я главный раввин Парижа.
– Прелестно. Что вам известно об этом деле?
– Ничего. Но я много лет знаю семью обвиняемого и считаю их честными людьми…
Морель не переставал ерзать во время его показаний.
– Спасибо. Вы свободны. На этом заслушивание свидетельских показаний по делу заканчивается. Завтра состоятся прения сторон. Сегодняшнее заседание объявляется закрытым. Уведите обвиняемого в камеру.
Дрейфус встал, взяв свою фуражку, отсалютовал, его повели из зала. Я дождался, когда судьи начали выходить с возвышения, и только тогда подошел к Морелю.