Мы причаливаем к пирсу Марселя во второй половине следующего дня. Нас встречает летний ливень. Мне такой знак по возвращении домой кажется зловещим. Я тороплюсь на вокзал Сен-Шарль, покупаю билет на ближайший поезд в Париж, понимая, что сейчас наступил момент моей максимальной уязвимости. Я должен исходить из того, что Савиньо доложил о моей поездке в Тунис и о последующем невозвращении в Сус. Поэтому нельзя исключать, что Гонз и Анри сообразили о моем возможном возвращении в Париж. Им достаточно только задать вопрос Леклерку. Будь я на месте Анри, я бы телеграфировал в полицейскую префектуру Марселя и попросил бы их на всякий случай установить наблюдение за вокзалом.
Я сажусь под вокзальными часами и, зарывшись с головой в газету, остаюсь в таком положении почти до семи, когда слышу свисток и начало движения парижского поезда. Я хватаю чемодан, пробегаю через турникет, мимо охранника, который пытается меня остановить, и несусь по платформе. Открываю дверь последнего вагона, чувствуя, что мой локтевой сустав едва не разрывается, по мере того как паровоз набирает скорость. Я бросаю внутрь чемодан и, ускорив бег, в последний момент успеваю запрыгнуть в вагон и захлопнуть за собой дверь. Потом высовываюсь из окна и вижу метрах в пятидесяти коренастого парня с обнаженной головой в коричневом костюме, он не успел на поезд и теперь стоит, упершись ладонями в колени, переводит дыхание, а охранник выговаривает ему. Но я не знаю, обычный ли это пассажир, опоздавший на поезд, или агент уголовной полиции, искавший меня.
Вагоны переполнены. Мне приходится пройти чуть не через весь поезд, чтобы найти купе, где мне удается втиснуться на угловое место. Мои попутчики – в основном предприниматели, один священник и один армейский майор, который, хотя на мне и нет формы, поглядывает так, словно узнает во мне коллегу-офицера. Я не закидываю наверх свой чемодан, а держу его на коленях на тот случай, если меня сморит сон. И в самом деле, несмотря на нервное напряжение, ближе к полуночи я, убаюканный движением поезда, задремываю, но постоянно просыпаюсь, разбуженный то ли остановкой на освещенной газовыми светильниками станции, то ли движением в купе. В конце концов меня окончательно пробуждает раннее июньское утро, сероватый его свет, похожий на слой пепла, покрывающий южные окраины города.
Я прохожу в самый первый вагон, и, когда в пять часов мы въезжаем на Лионский вокзал, выпрыгиваю первым. Спешу по пустому залу, стреляя глазами во все стороны, но вижу только нескольких оборванцев, собирателей окурков, – они подбирают бычки, чтобы потом продать табак. Я называю водителю такси адрес: улица Кассетт, 16, и опускаюсь как можно ниже на сиденье. Четверть часа спустя мы огибаем Люксембургский сад и сворачиваем на узкую улицу. Я расплачиваюсь, поглядывая во все стороны: вокруг никого.