– Нет, – отвечаю я, – ничего такого мне про себя не известно.
– Вы, насколько я знаю, не женаты?
– Нет.
– Есть для этого какие-то особые причины?
– Я люблю одиночество. И не могу позволить себе брак – мне это не по карману.
– И это все?
– Все.
– Какие-нибудь денежные проблемы?
– Нет денег, нет и проблем, – пожимаю плечами я.
– Хорошо. – Гонз смотрит на меня с облегчением. – Значит, решено.
Но я все еще продолжаю бороться с собственной судьбой:
– Вы же понимаете, что существующие кадры не воспримут чужака… А кандидатуру заместителя полковника Сандерра вы не рассматривали?
– Он уходит в отставку.
– Или майора Анри?
– О, Анри хороший солдат. Он вскоре возьмется за работу и будет делать то, что необходимо для отдела.
– А сам он не хочет занять этот пост?
– Хочет, но ему для такой должности не хватает образования и социального лоска. Отец его жены держит ферму, кажется.
– Но я ничего не смыслю в шпионаже.
– Ну, хватит, мой дорогой Пикар! – говорит Гонз уже слегка раздраженным голосом. – Вы обладаете всеми необходимыми качествами, которые требуются для этой должности. В чем проблема? Да, официально такого подразделения не существует. Ни парадов, ни историй в газетах. Вы никому не сможете сказать, в чем состоит ваша работа. Но все важные персоны будут знать, чем вы занимаетесь. У вас будет ежедневный доступ к министру. И конечно, вас повысят в звании до полковника. – Он внимательно смотрит на меня. – Вам сколько лет?
– Сорок.
– Сорок! Да во всей армии нет ни одного человека, который в вашем возрасте получил бы такое звание. Только представьте себе: вы задолго до пятидесяти станете генералом! А после… В один прекрасный день можете стать начальником Генштаба.
Гонз прекрасно знает, как манипулировать мною. Я честолюбив – хотя и не без меры, надеюсь, – люблю, чтобы в жизни было кое-что еще, кроме армии… И все же, делая карьеру, хочу задействовать свои способности по максимуму. Я прикидываю: года два на должности, которая мне не очень по душе, а там передо мной откроются золотые перспективы. Мое сопротивление сломлено. Я сдаюсь.
– И когда это может произойти?
– Не сразу. Через несколько месяцев. Буду вам признателен, если это пока останется между нами.
– Конечно, я буду делать то, что необходимо армии, – киваю я. – Благодарен за доверие. Постараюсь его оправдать.
– Хороший человек! Не сомневаюсь в вас. А теперь я настаиваю, чтобы вы выпили коньяк, который так пока и не тронули…
Решено. Мы пьем за мое будущее. Пьем за армию. Потом Гонз провожает меня до двери, где берет меня под локоть и по-родительски пожимает. От него пахнет коньяком и сигаретным дымом.