— Слава, слава! — донеслись до ушей Эйнара обрывки приветствия.
Он оглянулся и увидел, как по Лобному месту медленно шествуют три человека, облаченных в темные одеяния. Слегка задержавшись у вереницы пленников, чтобы выбрать жертву, уже вчетвером они продолжили свой путь.
— Темному Владыке Слава! — громыхнули среди ночной тиши собравшиеся человекодемоны, узрев своего наставника.
— Владыке Слава! — ответил на приветствие ревенант.
— И вновь настал этот час, братья. Люди умрут, чтобы мы избранные слуги Владыки могли жить. Мы сильны и свободны от хворей, не всякому смертному по плечу сразиться с нами. Все это награда могучего Саар-Хе для нас. Так отриньте же все человеческое, вы, воины Тьмы.
Тут Фавнир положил руку на плечо пришедшего:
— Сегодня этот человек, не раз, достойно проявивший себя, станет нашим братом.
Пока на Эйнара никто не обращал внимания, соляным столпом он стоял, обратившись в слух. Во тьме были видны лишь размытые силуэты, братство Фавнира, судя по всему, отсутствие света нисколько не смущало, если не сказать наоборот.
— Начнем же! — воскликнул ревенант.
Крепко сбитый мужчина в темном балахоне бесцеремонно схватил пленника и подвел его к идолу. Фавнир встал чуть сзади новообращенного и, вручив ему обсидиановый кинжал, принялся шептать что-то на ухо.
Ученик Фавнира надрезал себе ладонь и брызнул кровью на статую:
— Я. Йонс из рода Семиоких, отказываюсь от своих предков, отворачиваюсь от Незримого, да будет он ненавистен мне во всякий день и час, как и воплощения его. Вверяю себя воле великого Владыки тьмы. Услышь мою мольбу Саар-Хе и возьми под свое покровительство.
— Да будет так! — раздался нечеловеческий голос, слышимый отовсюду и ниоткуда, — какие дары ты принес своему Владыке, смертный?
Йонс, в чертах которого уже стало проступать нечто демоническое, ухватил пленника за волосы, заставив запрокинуть голову. Обреченный дрожал и клацал зубами, но не пытался вырваться, удерживаемый магией Фавнира.
— Гаэль эсма, Саар-Хе! — закричал новообращенный и перехватил горло несчастного острейшей кромкой кинжала из вулканического стекла, удерживая пленника так, чтобы льющаяся толчками кровь попадала на каменное изваяние.
Наконец, жертва испустила последний вздох, и новообращенный отпустил безвольно упавшее оземь тело. Лобное место окутала тишина.
— Семет алеф, — раздался голос Жнеца, в котором Эйнар различил оттенок ехидства и злорадного удовлетворения.
В то же мгновение черная молния ударила прямо перед изваянием, раздался гром, глухо дрогнула земля под ногами. Братство Фавнира приняло свой настоящий облик — звериный вой и рык смешались в дикую какофонию, режущую слух. Вместе с ними обратился в чудовище и сам Йонс — двухметровая тварь, клубящася волнами темноты, чернее ночи, удивленно поводила по сторонам подобием головы, сверкая бусинками алых глаз. Лишь сам Фавнир оставался в облике человека, негромким, но удивительно различимым среди царящего беспорядка, голосом он произнес: