– Ну и видок у тебя! – покачал головою мужик. – Черный, да ободранный… откель ты здесь?
Черная морская форма уже изрядно поистрепалась, оттого Малышев сейчас выглядел не самым лучшим образом. А на щеке красовался заживающий шрам от осколка гранаты (посекло в последнем бою).
– Уж какой ни есть – а весь свой! – буркнул моряк. – Флотский я!
– А чо ж тогда в лесу робишь? – удивился мужик. – Плыл бы себе…
– И поплыву ещё – дай только время! – обиделся Малышев.
– А-а-а… ин, тогда ладно… плыви. А мне работать надо, не обессудь!
– Ты в лес-то как попал?
– Дык… – развел руками лесоруб, – Живу я тут! Кого хошь спроси, всяк Сидора Пантелеймоновича знает! А без дров, как быть?
Врёт мужик! Да на опушке тех дров….
– Темнишь ты, дядя… – ухмыльнулся моряк. – Этих дров и поближе есть где нарубить.
– Темню, – кивнул лесоруб. – И у деревни можно, это ты правильно сказал. Вас мне видеть надобно!
– Видишь уже, – согласился моряк. – И что с того?
– Да не тебя… – покачал головою мужик. – Капитан мне ваш нужен, смекаешь?
– За каким это рожном?
– Про то только ему скажу, не серчай! Не велено мне! – назидательно поднял палец лесоруб. – Ступай, да передай – из города я!
– А говорил, местный…
– И не соврал! Так чужой-то – ни в жисть вас и не сыскал бы!
– Кузьма Григорьевич! – шепнул на ухо агроному Алексей. – Покажитесь ему…
Левченко поднялся, оправил пиджак (тоже изрядно поистрепавшийся), закинул за плечо винтовку и шагнул на полянку.
– Ну? – вопросительно глянул он на мужика. – Здесь я, чего надобно?
Агроном был на вид существенно старше любого бойца, да и по работе руководить привык, так что командные интонации в его речи имелись в достаточном количестве.
– Звиняйте, уважаемый, не вас мне треба! – развел руками лесоруб. – Мне бы товарища Ракутина повидать…
Вот тебе и здрасьте! Выходит, что этот мужичок знает настоящего капитана в лицо? Судя по тому, как он сходу отбрил агронома, никакого другого варианта просто не оставалось. Но откуда? Алексей готов был поклясться, что нигде и никогда этого лесоруба раньше не встречал. Впрочем, это совершенно не отменяло того факта, что этот самый «лесоруб» где-то мог видеть Ракутина и раньше. Его самого… Или фотографию. А где он мог ее лицезреть? Да где угодно в принципе. Хотя не факт. Фотографии командиров Красной армии, а уж тем более сотрудников НКВД, для всеобщего обозрения на столбах пока что не развешивают. А стало быть, этот хитрый дядька имел возможность подержать в руках как минимум личное дело. Но вот ведь в чем незадача: личное дело Ракутина могло быть только в одном-единственном месте. В том самом отделе НКВД, который и направил его в Киев. Оно там абсолютно точно имелось, Алексей сам видел папку на столе у своего следователя.