— Ушли погулять по центру. Одежды прикупить. Того, что вы принесли, конечно не хватит, чтобы жить и не позориться.
Яна с благодарностью приняла тарелку с наскоро поджаренной яичницей.
— А чем здесь нужно расплачиваться? Этими… кругляшами?
— Рублями, — Надя отошла к мойке. Набрав в миску воды, она придвинула ведро нечищеной картошки. — И копейками. Посуди сама — даже один споран вещь очень ценная. А значит, в магазине нужно каждый раз набирать товаров на большую сумму, чтобы расплатиться именно спораном. Ну и как быть, если ты зашла, чтоб купить просто булку или карандаш?
Яна задумалась.
— Записывать на счет?
Собеседница хмыкнула, тонко счищая шелуху.
— Работает только в небольших стабах с проверенными клиентами. Поэтому в РССС рублевая система. Пришлые сначала идут в обменник — или обменивают прямо в магазине на месте. И отовариваются. А местные получают зарплаты в рублях. Если собираются наружу — идут в тот же обменник.
Яна признала, что такая система вполне отвечала взаимному удобству, насколько это вообще было возможно. Поэтому, взяв из вазы кусок хлеба, уже без разговоров напрямую занялась яичницей. Она насколько отвыкла есть в чистоте, за столом, при помощи тарелки и вилки, что некоторое время полностью посвятила себя одному только этому процессу.
— Ты мне вот что скажи, — у Нади, которая чистила картошку, в отличие от Яны не имелось возможности полностью посвятить себя одному только этому процессу, так как ее рот оставался свободен. — А чего это я вчера постелила тебе в маленькой комнате?
Гостья удивленно подняла глаза.
— Ты сама выбирала, где стелить, — искренне не поняла она, разделывая последний из трех желтых «глаз». — Я бы легла, где угодно. Или что ты имеешь в виду?
Надя хмыкнула.
— Дурочкой не притворяйся, белянка. Вадя с Серегой, конечно, просидели ночь над своими картами и писульками, а потом их еще в систему вбивали. Но все равно ночь, да не всю. Я же знаю. Я своего мужика дождалась.
Яна дожевала последний кусок и принялась тщательно возюкать хлебом по тарелке, собирая остатки.
— Не знаю, что тебе почудилось. Между нами ничего нет.
Миг спустя она ощутила чудовищный нажим — Яне показалось, что вот-вот лопнет черепная коробка. Девушка вскинулась, поймав устремленный на нее взгляд сине-фиолетовых Надиных глаз. И, собрав всколыхнувшееся раздражение, отшвырнула от себя зарвавшуюся ментанта. Жена Сереги дернулась на стуле, выронив нож, и влетев спиной в находившуюся там мойку.
Проморгавшись, Надя увидела стоявшую перед ней Яну. В руках та держала использованную тарелку.