Зато остальные уже выходили на рубеж атаки. В четырех кабельтовых от «Микасы» уже здорово побитый «Новик» отвернул, предварительно выстрелив своими минами. Без особой надежды на попадание… Но свою задачу он выполнил — кавторанг Елисеев выпалил в небо желтую ракету, и запшикали огнями выстрелов минные аппараты на оставшихся боеготовыми миноносцах отряда. Восемь торпед вспузырили своими винтами волны, ища борта вражеских кораблей.
Две в этом преуспели — ударило взрывом сначала в носовой оконечности «Микасы», а потом рвануло и посередине корпуса. Данного издевательства не смог вынести даже такой совершенный корабль, как флагман Объединенного флота, — менее пяти минут потребовалось для того, чтобы броненосец лег на борт. И еще через семь только покрытое водорослями и ракушками днище гиганта возвышалось над волнами. Умирал, наверное, сильнейший корабль своего времени, даже в английском флоте имелись только сравнимые. И в русском. Три. Два из которых и подготовили сегодня гибель «Микасы». Почти со всем экипажем. Лучшие комендоры, лучшие гальванеры, лучшие дальномерщики и прочие «лучшие» специалисты японского флота сейчас, в лучшем случае, отплывали подальше от борта своего гибнущего корабля, а большинство из них даже в воду прыгнуть не успели…
А лучшие кочегары и машинисты вообще не имели никаких шансов на спасение, как и все, кто находился на момент взрыва русских мин под броневой палубой. Их «мир» просто зверски встряхнуло, перевернуло, все, что не было закреплено, поползло и посыпалось, куроча на своем пути человеческую плоть. Но те, что умерли в этот момент, могли еще благодарить судьбу за относительно легкую смерть — им не пришлось, уже находясь на дне вместе со своим броненосцем, добирать последние вдохи воздуха в своих отсеках…
* * *
«Новик» пребывал в состоянии нокдауна — он за время атаки успел схлопотать три только двенадцатидюймовых снаряда: первый разорвался на волноотбойнике, осколками и ударной волной полностью выведя из строя расчет бакового орудия. Второй раскурочил носовую трубу, а третий близким разрывом взломал борт в районе носового минного аппарата — благо что торпеда из него уже вышла… Еще несколько шестидюймовых прогулялись по борту и палубе, но от их разрывов и пробоин ничего фатального не приключилось.
Крейсер во всю силу оставшихся узлов уносил ноги из-под обстрела «Асахи», который палил хоть и вслепую, но очень зло и настойчиво — комендорам японского броненосца до жути хотелось отомстить за своего погибшего собрата.
— Ну и как у нас дела, Казимир Адольфович? — обратился Шульц к зашедшему в боевую рубку лейтенанту Порембскому. — Сам догадываюсь, что неважно, но хотелось бы конкретики.