Лоренцо взглянул на меня заспанными глазами и хмуро спросил:
— Таисия, что ты тут делаешь в пять утра?
— Мне нужна твоя помощь, дурак. Впусти меня внутрь, — прошипела я, оглядываясь по сторонам.
Тут мой приятель заметил Макса, и его глаза широко раскрылись, окончательно теряя сон и загораясь интересом.
— Да-а-а-а, — протянул он. — Я начинаю понимать. Но ты же знаешь, что в этом вопросе я всегда готов прийти на помощь.
Рыкнув и втолкнув Лоренцо внутрь дома, я обернулась на Лагфорта, который остался на лестнице и сейчас пятился назад.
— О-о-о… Макс, только не начинай.
Выйдя, я заволокла шефа в дом и закрыла дверь.
— Лоренцо, нам нужна одежда, — повернулась я к другу. — И помощь.
Тот стоял прислонившись к стене и ехидно улыбался.
— Я помогу только после того, как вы мне все расскажете, и не раньше!
Закатив глаза, я направилась в сторону кухни.
Первым делом, оставив меня сторожить друга, Макс отправился наверх помыться и смыть с себя, как он выразился, все непотребство, от которого у него уже щипало глаза.
Я же спросила у друга, желая его отвлечь от шефа:
— А чаю мне в этом доме уже не предлагают?
Лоренцо, не отрывая взгляда от дверного проема, в котором скрылся Лагфорт, на ощупь налил мне чай и подвинул чашку с конфетами.
А ничего, что чай холодный?
Переведя на меня недовольный взгляд, друг заметил:
— С каких пор мы такие привередливые? Нет, ну какой мужчина! Я бы умер от счастья, если бы находился рядом с ним, да еще по двадцать семь часов в сутки! А какая харизма!
Я, закатив глаза, ответила:
— Если бы ты постоянно находился рядом с ним, то Лагфорт бы точно устроил, чтобы ты умер, но, увы, не от счастья. Если чай в этом доме мне нормальный не наливают, то, может, помогут хоть одеждой разжиться?
— Конечно, помогу. Я как раз тебе платье закончил. Ты просто упадешь, когда его увидишь!
— Этого-то я и боюсь… — пробормотала я, направляясь за другом наверх в его мастерскую.
Поднимаясь, я в который раз подивилась излишней роскоши и помпезности, с которой был отделан дом. Но в этом весь Лоренцо. Для него идеально — это все слишком. Исключение составляли только его модели: в работе он придерживался классики. Всегда этому поражалась.
В мастерской, большую часть пространства которой занимали шкафы, везде висели обрезки различных материалов, и, как и всегда, царил жуткий беспорядок. Сбоку стояло несколько манекенов, покрытых тканью. Друг подвел меня к первому.
— Вот, смотри, — сказал он и сдернул ткань.
Я ахнула от восторга. Передо мной находилось дивное повседневное платье глубокого черного цвета. Очень простого и в то же время красивого покроя. Правда, был у него один недостаток.