Ребятам, видимо, было скучно, поэтому они притормозили и поинтересовались моей персоной. За неимением другого, я предъявил карту и, набравшись наглости, попросил подбросить до «Веги», раз уж они всё равно ехали в ту сторону. Патрульных пластиковый прямоугольник впечатлил, и они без вопросов исполнили просьбу, хоть я и успел провонять им весь салон.
Вывеска действительно оказалась большой и светящейся, как её и описал сержант. Как раз под ней, на крылечке, курил разномастный народ с рюкзаками, человек шесть, которые ни на патруль, ни на меня не обратили ни малейшего внимания, тихо переговариваясь о чём-то своём.
Я спокойно прошёл мимо и очутился в самом настоящем гостиничном холле, уставленном потёртыми кожаными креслами и диванчиками. За стойкой мирно читал книжку то ли дежурный, то ли консьерж, зачем-то облачённый в облегчённую разгрузку.
— Мне бы номер и переодеться, — скромно попросил я.
— А деньги-то у вас есть, уважаемый? — с ленцой спросил работник, даже не потрудившись оторваться от чтения.
В ход снова пошла заветная карточка, и чудесное преображение не заставило себя долго ждать — сотрудник тут же убрал книжку под стойку и принялся энергично решать мои вопросы. Если с номером особых проблем не возникло, то вот по поводу одежды пришлось долго куда-то дозваниваться и заказывать доставку. Даже думать не хочется, чего это мне бы стоило за наличные.
Буфет, естественно, был уже закрыт, но меня вполне устроили батончики из торгового автомата. Больше всего сейчас хотелось в душ и хорошенько выспаться, и коньсерж, прекрасно понимая моё состояние, сам проводил меня до номера на втором этаже.
Комнатка тянула звезды на три, но главное — было чисто. В наличии имелись кровать, телевизор и совмещённый санузел, который я немедленно посетил, избавившись, наконец, от очертевшей пижамы, далеко уже не оранжевого цвета.
Пока приводил себя в порядок, радуясь дешёвой одноразовой бритве, привезли приличную полевую форму, обувь и бутылочку свежего живца, которую я тут же ополовинил. Целебная гадость, настоянная, судя по всему, на коньячном спирту, оказалась с подвохом — тут же потянуло в сон. Градус, опять же, никто не отменял.
В общем задремал я уже где-то в полёте до подушки.
Снилась всю ночь какая-то муть, но наутро так и не смог припомнить, что именно. Проснулся далеко не с первыми лучами, и даже не со вторыми. У меня не то что будильника — часов наручных нет. Бомж бомжом.
К счастью, в номере имелся механический хронометр на стене, не знаю с какого музея его спёрли. Стрелки укоризненно показывали половину десятого. Твою ж мать!