Надежда Дурова. Русская амазонка (Бегунова) - страница 125
«Если автор “Записок” согласится поручить их мне, то с охотою берусь хлопотать об их издании. Если думает он их продать в рукописи, то пусть назначит сам им цену. Если книгопродавцы не согласятся, то, вероятно, я их куплю. За успех, кажется, можно ручаться. Судьба автора так любопытна, так известна и так таинственна, что разрешение загадки должно произвести сильное, общее впечатление. Что касается до слога, то чем он проще, тем будет лучше. Главное: истина, искренность. Предмет сам по себе так занимателен, что никаких украшений не требует. Они даже повредили бы ему…
Прощайте – с нетерпением ожидаю ответа…»
Нетерпение поэта понятно. Он в это время – середина июня 1835 года – уже думал об издании собственного литературного журнала «Современник» (разрешение было получено в январе 1836 года). Журнал надо было чем-то наполнять, чтобы заинтересовать подписчиков. Собственноручно написанные воспоминания первой русской женщины-офицера, крестницы императора Александра Благословенного, необычная судьба которой так занимала общество в эпоху Наполеоновских войн, без сомнения, являлись сенсационным материалом для любого периодического издания. Как следует из этого письма, Пушкин был готов купить их в рукописи, то есть не обращая внимания на литературное качество текста, с тем чтобы в дальнейшем самому отредактировать его или даже переписать, если он не будет отвечать высокому уровню задуманного им журнала.
А. С. Пушкин. Художник О. А. Кипренский
Вероятно, в начале июля 1835 года Дуровы получили послание Пушкина. Письмо поэта несколько озадачило Надежду Андреевну. Он говорил в нем, что «главное: истина, искренность». Она же помнила клятву, данную царю, и считала, что и сейчас не имеет права разглашать информацию, признанную государем конфиденциальной: о ее муже и сыне, о том имени (Александр Андреевич Соколов), под которым она служила в Польском конном полку. Потому «кавалерист-девица» решила отправить в Петербург лишь несколько фрагментов рукописи, чтобы узнать предварительное мнение поэта. Она также написала ему письмо:
«Не извиняюсь за простоту адреса, милостивый сударь Александр Сергеевич! Титулы кажутся мне смешны в сравнении с славным именем вашим. Чтоб не занять напрасно ни времени, ни внимани вашего, спешу сказать, что заставило меня писать вам: у меня есть несколько листов моих записок; я желал бы продать их и предпочтительно вам.
Купите, Александр Сергеевич! Прекрасное перо ваше может сделать из них что-нибудь весьма занимательное для наших соотечественников, тем более что происшествие, давшее повод писать их, было некогда предметом любопытства и удивления. Цену назначьте сами, я в этом деле ничего не разумею и считаю за лучшее довериться вам самим, вашей честности и опытности…»