«Мы живём в доме помещика; нам, то есть офицеру нашему, дали большую комнату, отделяемую сенями от комнат хозяина; мы с Вышемирским полные владетели этой горницы, потому что поручик наш почти никогда не бывает и не ночует дома; он проводит всё своё время в соседней деревне у старой помещицы, вдовы; у неё есть прекрасная дочь, и поручик наш, говорит его камердинер, смертельно влюблён в нее…»
Такое поведение поручика Бошняка вполне объясняется его возрастом. Весной 1807 года Константину Карловичу Бошняку было всего 20 лет. Он происходил из дворян Смоленской губернии, с декабря 1798 года учился в Пажеском корпусе и в январе 1806 года был выпущен оттуда корнетом в конный Польский полк. Через три месяца службы в полку Бошняк получил чин поручика. К своим юным подчиненным Соколову и Вышемирскому он особенно не придирался, да и занят в это время был больше романом с красивой полькой, чем обязанностями взводого командира.
Став рядовым в подразделении поручика Бошняка, Дурова должна была продолжить своё строевое образование теперь уже на групповых учениях. Согласно требованиям Устава того времени главным в действиях кавалерии на поле боя являлся сомкнутый (всадники ехали тесно придвинувшись друг к другу – «колено о колено»), двухшереножный строй (расстояние между шеренгами – одна лошадь). Такое построение они должны были сохранять при всех аллюрах: шаг, рысь, галоп, карьер – и при всех эволюциях: поворотах, перестроениях, например из взводной колонны в эскадронную, атаках. Все нижние чины занимали в шеренгах строго определённые для них места и нарушать это расположение не могли под страхом сурового наказания. Взаимодействие людей и лошадей достигалось путём постоянных и длительных совместных учений.
Учили конников в основном производству атак трёх видов: а) в сомкнутом строю; б) с выездом четвёртого взвода (фланкеров); в) в рассыпном строю. Кавалерию обычно атаковали сомкнутыми шеренгами; против пехоты, стоящей в каре, использовались фланкеры. Для преследования отступающего противника применяли атаку в рассыпном строю. Наиболее трудным считалось исполнение атаки в сомкнутом развёрнутом строю, который назывался «Эскадрон, прямо вперёд».
О разных случаях на кавалерийских учениях, где на поле маневрировали сотни всадников, повествуют полковые истории. Например, Туган-Мирза Барановский, служивший в лейб-гвардии Кирасирском Его Величества полку, приводит такой приказ полкового штаба: «Шеф благодарит господ эскадронных командиров за езды равные как в карьер, так и шагом, а равномерно за посадку людей и за весьма равную езду фронтом на обе шеренги, при чём и господа офицеры между собою равнялись…» Но далеко не всё кончалось благополучно: «При учении вчера в полку в атаке убились две лошади, и сие я не могу ни к чему иному приписать, как к тому, что карьер был сделан весьма длинной, и для того карьер делать не менее 50 и не более 100 шагов. Ежели его делать более ста шагов, то лошади, доскакав, теряют дух совершенно, и тогда малейшее препятствие весьма легко заставит лошадь споткнуться. Лучше я советую ехать рысью больше…»