Выпрыгнув из душа, я вытираюсь полотенцем за рекордно короткое время. Мысль о том, что мне придётся натянуть на себя те же трусики, вызывает отвращение, так что я надеваю чёрные штаны для йоги без них. Без лифчика пойти не могу, так что скольжу в него, а после и в майку. Ощущение от одежды такое, будто я голышом, но, поскольку здесь нет зеркала в полный рост, дабы убедить меня в обратном, я представляю, что ничего не выставлено напоказ. Я и так пряталась здесь очень долго.
Рок сидит на краю кровати и смотрит на дверь ванной, когда я выхожу. К сожалению, он надел рубашку. Я вроде как собиралась исследовать все его тату. Он просто сидит там и пристально смотрит, поэтому мою кожу пощипывает под таким взглядом. Даже если в комнате тепло, я содрогаюсь и быстро провожу руками по предплечьям.
— Чёрт, здесь недостаточно тепло для тебя. Можешь взять одну из моих рубашек, — он подскакивает с кровати и открывает ящик комода. Края его поношенных джинсов прикрывают пятки, и я не могу избавиться от мысли, что даже ступни у него сексуальные. — Вот, куколка.
Он передаёт мне голубую рубашку и возвращается на кровать. Полустёртые серые буквы «LOKI» написаны поперёк футболки. На спине — обесцвеченный череп в короне.
— Твой клуб что, занимается продажами?
Он подавляет смешок:
— Ага, типа того. В некоторых местах мы не можем носить наши цвета, но мы всё равно хотим, чтобы люди знали, кем мы являемся, так что…
— Цвета?
Он рисует воздушный круг у себя на груди.
— Жилет с нашивками, — объясняет он.
— Точно. Чтобы люди понимали, «перейди дорогу одному, перейдёшь всем»?
Он хмурится и не отвечает. Я не хотела обидеть его, но думаю, что, возможно, именно это и сделала.
— Прости, — произношу я, скользя в его рубашку.
— Не извиняйся. Я забываю, насколько ты невинна.
Я разражаюсь смехом, совершенно не подобающим леди.
— Невинная? Ты думаешь, я невинная?
Выражение его лица смягчается.
— Я имею в виду, ты не знаешь ничего о жизни МК.
Я не уверена, что на это ответить, поэтому выдаю первое, что приходит в голову:
— И что это значит?
Я могла иметь в виду сотни разных вещей. Больше подробностей о его МК, которые — уверена — на девяносто девять процентов состоят из нелегальной деятельности. Или «это» — наше с ним пребывание в его спальне. Он собирается позже высадить меня возле моего дома, и пройдёт ещё один год, прежде чем я снова его увижу? Поцелует ли он, блядь, меня ещё хоть когда-нибудь так же, как в тот безумный день в его офисе в «Хрустальном шаре»? Потому что прямо в эту секунду я чертовски готова получить от него ещё один поцелуй. Мне больше не нужно чувствовать вину за то, как сильно я его хочу. Эта мысль заставляет меня остановиться. Я должна чувствовать себя виноватой из-за того, что желаю другого мужчину так скоро после смерти моего мужа. Особенно, если этот мужчина является тем, к кому меня тянуло даже до смерти Клэя. Это настолько, настолько неправильно.