В августе 1981 года Ирину и меня вызвали в КГБ, где нам угрожали арестом в случае, если мы не прекратим правозащитную деятельность. От Ирины потребовали, чтобы она перестала писать стихи.
Вскоре последовали репрессии. 5 ноября 1981 года меня уволили с работы и работать по специальности я уже не смог. Наша семья оказалась лишенной средств к существованию, зарабатывали на жизнь как придется: ремонтировали квартиры, я подзарабатывал слесарной работой.
10 декабря 1981 года во время демонстрации в защиту прав человека на Пушкинской площади в Москве Ирину и меня арестовали. Дали по десять суток. Первый срок Ирины — в Бутырской тюрьме.
19 апреля 1982 года нас пытались отравить, опрыскав двери нашей квартиры ядом. Нам повезло: злоумышленников в штатском случайно спугнули. Ирина, я и еще три человека отделались легким отравлением…
Когда в августе 1982 года нам предложили батрачить на уборке яблок, мы охотно согласились, нуждаясь в заработке. О том, что это предложение исходит из КГБ, я узнал уже потом, после ареста Ирины. Для КГБ эта наша работа была очень удобна: мы работали в бригаде шабашников, из которых планировали выжать нужные показания под угрозой, что им не заплатят за работу.
Ирину арестовали утром 17 сентября 1982 года и в наручниках увезли в следственную тюрьму КГБ — тюрьму, в которой в годы оккупации Киева фашистами томились узники Гестапо.
Сентябрь 1982[1].