– Лейган Серая Чайка всегда был мразью. Не помню дня, чтобы я переставал его ненавидеть. Первое моё воспоминание об отце – как он бьёт мою мать. И я ничего не мог сделать с этим. День за днём я наблюдал, как он издевается над ней, наслаждаясь своей ненасытной злобой, а потом упивался вином до беспамятства. Я помню постоянный страх, за неё, за себя, он не оставлял ни на секунду. Потом у меня родился брат, и мне стало ещё страшнее. Он был похож на лучик света, на ясную звезду, спустившуюся с небес, он был чист и добр, наивен до глупости. Он любил отца несмотря ни на что. И мать любила, и оба они поплатились за свою любовь.
Голос его оборвался. Лианна чувствовала, что барону было тяжко говорить это, но она хранила молчание. Ждала чего-то.
– Мать не вынесла побоев, а брат мой заболел и вскоре тоже умер. Я недолго оплакивал их смерть. Чувство куда более сильное поселилось в моей душе – я хотел убить Лейгана. Я был тих и покорен, следил за каждым его шагом. Он почти перестал измываться надо мной, я был послушен и молчалив, но он не знал, что я только и искал случая, чтобы наброситься на него. Если ты никогда не хотела задушить меня спящим, значит ты никогда не ненавидела меня по-настоящему, Лия. Судьба сама решила его участь – он, будучи мертвецки пьяным, упал с лошади и свернул шею. Я запретил хоронить его на семейном кладбище, и в этот же день сорвал его портрет со стены и разорвал голыми руками. Скажи, разве ты ненавидишь меня так же?
– Нет, – тихо ответила она.
– Я не был плохим отцом. Я никогда не унижал тебя, ни разу тебя не ударил. Ты должна быть благодарна.
– Я благодарна, Горвей, – она подняла на него грустный, усталый взгляд. – Я благодарна за всё, но ты лишил меня чего-то важного. Семнадцать лет я не знала, что такое любовь и забота! Ты лишил меня обычной детской радости, друзей, общества женщин.
– У тебя были друзья.
– Неправда. Ты привёз мне с материка дюжину слуг, но не друзей. Между нами всегда стояла непреодолимая стена. Мы были детьми, они боялись меня, а я боялась тебя разочаровать. Это не дружба. Кай единственный, кто стал мне другом, да и этого я не разглядела за своей гордыней, которую ты подпитывал.
– Кай, – барон фыркнул. – Ты ведёшь себя с ним так, словно он тебе ровня!
Лианна холодно взглянула на отца.
– Он мне ровня.
– Нет, он проклятый паж, и всё! Твой слуга, а ты постоянно с ним, постоянно держишь его за руку, словно…
– Словно, я люблю его?
Сердце Кая подпрыгнуло в груди.
– Не говори ерунды! – вскипел Горвей. – Он обычный слуга!
– Какое тебе дело, Горвей? Ведь срок уже близок, скоро я исчезну навсегда, а он останется тут.