– Хоть кому-то моё исчезновение принесло счастье, – произнесла она, и положила руки на каменные перила. Кай встал рядом с ней.
– Мне твоё исчезновение для мира тоже принесло счастье, – заметил он осторожно, но Лия к нему даже не обернулась. Какая-то тяжёлая, неприятная мысль отразилась на её лице.
В саду запел соловей. Постепенно сумерки совсем опустились на собор, погрузив всё в прохладную темноту. Всё стало словно мягче, чище, звонче пел где-то ключ, в свете набирающейся луны поблёскивал маленький пруд. Похоже, Храм уже погрузился в сон. Стена была так высока, что кроме неба, на котором уже начали зажигаться звёзды, ничего не было видно. Ни гор, ни других витков. Бледно зелёное небо казалось очень близким, огромным, оно как одеяло укрывало Храм.
Вдвоём они медленно спустились по ступеням и двинулись вглубь рощицы. Вокруг разрастались дикие кусты, плодовые деревья склонялись к земле ветвями, на которых ещё висели тяжёлые груши и яблоки. Здесь стоял сладковатый, тягучий запах, спелые фрукты падали на землю, переполненные соком и жизнью. Благоухание цветов волновало грудь, дышать было почти тяжело, но так приятно. И было на удивление тепло, солнце согрело сад, поэтому Лия и Кай скинули обувь ещё на террасе, и теперь шли босиком, утопая во влажной росистой траве. Наконец они остановились.
Лианна глядела в заросли кустов, разглядывала бутоны цветов, закрывшиеся от ночной прохлады. И вдруг заговорила.
– Кай, эти монахи, они даже не считают меня за человека.
Её тихий голос болью отдался ему в сердце.
– Не говори так.
– Я почувствовала себя такой беспомощной, такой жалкой! Я стояла там, окружённая всеми этими людьми, в самой толпе, и чувствовала, что я так одинока! Ни один их них даже не хотел знать, что я чувствую, как мне было тяжело! Они словно проверяли меня, проверяли мою решимость. И мне было страшно.
Кай услышал, как задрожал её голос, Лия обхватила себя руками.
– Мне было всё равно, что я стояла там без одежды, мне это было не важно. Но мне было так больно от того, что для них я всего лишь предмет! Словно у меня и нет чувств! Словно, я принадлежу всем им, что они могут делать со мной что захотят! Кай, я ни для кого никогда не была человеком!
И вдруг она со стоном опустилась на колени и заплакала. Юноша обнял её, чувствуя, как Лию сотрясают рыдания. Он ощущал всё, всю её боль. Как долго она держалась, не позволяя этим чувствам выйти наружу! Сколько она вынесла, придя сюда, отдав себя этим людям.
– Это неправда, Лия! Для меня ты всегда была человеком, и для Горвея тоже! А эти люди… Они сами словно перепуганные дети, не знают, что им предпринять, что решить. Они тебя боятся. А для меня ты всегда была больше, чем человек.