Сам по себе этот факт ничем дурным не ознаменован. Плохо то, что управленческая вертикаль воспринимает этот «мандат на предъявителя» как именной мандат, как поддержку определенного курса, о чем и твердит официальная пропаганда.[17]
Из-за подмены «против Зюганова — за Ельцина» легитимными вдруг оказались самые неприглядные стороны нынешней власти. И этой формальной легитимностью власть может парировать критику и уязвлять оппозицию: народ, мол, свой выбор сделал и выбрал «курс реформ».
2. Из-за проклятой красно-белой дилеммы выборы не принесли очищения, но принесли упрочение. А упрочение некоторых тенденций развития государственного аппарата прямо ведет к авторитарному режиму, который отличается от коммунистического лишь идеологическими бантиками. Самоуверенность и мощь властного аппарата, приобретенные в предвыборных интригах, вполне могут соответствовать тем же качествам прежнего партийно-советского аппарата. Один из новых сценариев общественного развития может возродить известный казус: с чем боролись, на то и напоролись.
И если Москва в силу своей приверженности западным ценностям, а также благодаря многополюсности политического пространства сможет противостоять косности, которая становится неизбежной при усилении бюрократического аппарата и ослаблении общественного контроля, то провинцию ожидают трудные времена. Раньше страх получить нагоняй от демократического режима заставлял местных аппаратчиков блюсти демократический имидж. Теперь они — узаконенные победители, и степень их демократизма будет определяться исключительно их личными ориентациями, образованием, уровнем культуры. Общественность вряд ли сможет регулировать уровень демократизма таких аппаратчиков, как это было два-три года назад. Потому что…
3 …Общественность и ее авангард — извечно оппозиционная интеллигенция принесли себя в жертву борьбе с коммунистическим реваншем. Общество, справедливо опасаясь воцарения коммунистов, добровольно слилось с государством для недопущения воцарения коммунистов.
Сможет ли теперь общество дистанцироваться от государства, сможет ли восстановить наработанные за недолгие годы демократии навыки шаткого равновесия в извечной дискуссии с государством — это очень большой и больной вопрос. Во всяком случае, на время выборов баланс «общество-государство» нарушен. Но «водяное перемирие», как водится, заканчивается в пользу хищников. <…>
4. Сомневаться в демократизме самих выборов не приходится, да и ни к чему. Но отработанные в ходе предвыборной кампании методы «политической» работы партии власти с населением, общественно-политическими объединениями, предпринимателями внушают серьезные опасения. О волюнтаризме этих методов, о формах предвыборного насилия и произвола, о практике принудительного предвыборного спонсорства знают все, но общественность закрывала на это глаза: надо было всемерно противостоять «большему злу» — коммунистическому реваншу. Сможет ли теперь общественность открыть глаза, дадут ли ей это сделать?