Немало принявшие самогону, ОУНовцы далеко не сразу приметили «слонов».
Судоплатов вышел и остановился, расставив ноги и заведя руки за спину, теребя стек. Он смотрел на бандеровцев со скучающим видом, и до тех не сразу, но стало доходить – хозяева пожаловали.
Полицаи и вовсе едва капустой не подавились. Никогда бы им – людям второго сорта – и в голову не пришло жрать на крыльце комендатуры. Погнали бы их отсюда пинками да прикладами – знай свое место. А с румынами – «прокатило».
Судоплатов освободил одну руку и жестом показал Трошкину – заходи этим со спины. Пятеро «эсэсовцев» подбежали трусцой, выстроившись за бандеровцами.
Схваченные ОУНовцами селяне не знали, радоваться ли им неожиданному вмешательству немцев.
Не глядя на них, Павел поманил к себе одного из тех, кто волок девчонок. Коротко стриженный парубок, но с чубом, в старой немецкой форме, приблизился.
– Кто ты есть? – спросил Судоплатов, немного искажая русскую речь. – Имя? Фамилия?
– Так… это, пан офицер, – замычал парниша. – Грицько я, Рудак. Ага.
– И куда вы ведете этих милых фройляйн?
– Га? Так… это… На допрос!
Небрежным, но сильным движением Павел стегнул Грицько стеком по морде, рассекая щеку. Тот захныкал, сжимаясь и поводя плечом.
– Клаус!
Тот выскочил, всем видом изображая образец дисциплины.
– Этих – в машину, – сказал Судоплатов на корявом немецком, указывая на задержанных селян, – и фройляйн. Этих, – стек уткнулся в направлении растерянных бандеровцев, – связать.
– Яволь!
Укрофашисты и слова, и полслова не смогли вымолвить, пока их профессионально вязали.
Тут из переулка вывернул «Опель» Ермакова. Подъехав к комендатуре, партизаны вытолкали из кузова повязанных бандеровцев.
– Грабили, герр оберштурмбаннфюрер!
Выговор Трошкина тоже не отличался изыском, но кому было сравнивать?
Судоплатов принял донесение к сведению и обернулся к полицаям.
– Ты, – ткнул он стеком в того, что стоял на ступеньку ниже. – Кто есть?
– Старший полицейский, пан офицер! – доложил тот сиплым, испитым голосом. – Ондрий Шморгун!
Пулеметчики глаз не спускали с комендатуры. Парни Трошкина уже обошли ее, отрезая пути отхода. И в этот момент двери с треском распахнулись, и двое краснолицых, потных вышли на крыльцо, вынося нагую девушку за руки и ноги. Ее голова с распущенными волосами безжизненно болталась на тонкой шейке.
– Сдохла, жидовка! – радостно начал один из молодчиков и замер на полуслове.
Второй, поводя мутными глазами, еле выговорил:
– Привели?
– Взять, – холодно скомандовал Павел.
У него просто рука чесалась выхватить пистолет и всаживать, всаживать пули в это мурло, в эту мерзкую харю, но он сдержался. Затевать боестолкновение было бы не лучшим решением. Бандеровцев в Клесово не меньше сотни, и потерь среди своих Судоплатов не хотел.