Даже взрывы «МОН» были приняты ими за долгожданный минометный огонь, открытый румынами, что лишь обрадовало Шухевича, вдохновляя его на новые подвиги.
Трофейный «Ганомаг», доставшийся бандеровцам от партизан, выдвинулся из-за угла дома, в котором скрывался командир 201-го охранного батальона[17]. Высунулся пулеметчик, но тут же был снят партизанским снайпером. Вторая пуля достала водителя броневика.
«Ганомаг» взревел, дернулся, снося угол здания, и заглох.
Хосе Гросс в это время забрался на крышу хаты и сбросил в трубу несколько пачек динамита, оставшихся после «конструирования» мин.
Грохнуло знатно – вынесло все окна, проломило всю середину крыши, а взорванная печь многих, находившихся в доме, покалечила и поубивала разлетавшимися кирпичами.
Наверное, даже теперь до бандеровцев не дошло, что же происходит, – мало ли, может, какая мина не туда залетела? Однако когда несколько пулеметов ударили в проемы окон и дверей, выкашивая оглохших, кашлявших, наглотавшихся пыли «легионеров», стало ясно, что штурмующие превратились в осажденных.
Партизаны Шатова и Капчинского быстро смекнули, что явилась подмога, и пошли в атаку.
Двадцатью минутами позже враг был уничтожен, а Шухевича и Клячкивского, краевого проводника ОУН «Північно-західних українськіх земель»[18], вздернули на освободившейся виселице – оба закачались там, откуда партизаны сняли повешенных селян – «наймитов большевиков»…
Много бойцов 1-й партизанской армии погибло, однако Судоплатов возвращался на базу во главе отряда из четырехсот человек – под его руку встали «залегшие на дно» окруженцы и «западенцы», изведавшие прелестей «нового порядка».
* * *
Лето на фронтах начиналось как-то спокойно, буднично, с вялотекущими боями местного значения. И вермахт, и РККА готовились к наступлению – подтягивали силы, крепили оборону, приумножали матчасть.
Оживление чувствовалось лишь на флангах, южном и северном.
Когда сняли Октябрьского, бездарного главнокомандующего Черноморским флотом, его место занял вице-адмирал Левченко.
Октябрьский прославился своей трусостью и какой-то напористой глупостью. К примеру, он приказал выставлять тысячи мин, причем бессистемно и беспорядочно, из-за чего на них подрывались наши же суда, а немецких на Черном море не водилось. Октябрьский прятал крейсера и эсминцы в гаванях, «забыв» вооружить их зенитными орудиями, из-за чего те и гибли под бомбежками, зато запрещал боевым кораблям сопровождать гражданские суда с эвакуированными людьми, позволяя немцам безнаказанно топить их[19].
Левченко удалось исправить многие ошибки своего предшественника – единственный линкор «Парижская коммуна», крейсера, эсминцы и даже сторожевики были вооружены зенитками, главнокомандующий обеспечил постоянный подвоз боеприпасов – и вывел корабли из гаваней.