— Вы по делу? — Андрей решил показать, что теперь он не тот жалкий человек, который чинил Жоре компьютер за пятьдесят баксов. Нет, хватит с него унижений, пусть окружающие привыкают к тому, что время тыкать Смирнову прошло.
— Типа того, — буркнул Жора. — А ты, братан, не умничай. Никогда не знаешь, как оно повернется. Может, опять придешь ко мне работу просить.
«Да лучше я помру!» — подумал Смирнов, но промолчал.
— Она что, уехала?
— Да. — Андрей настороженно на него смотрел. — Я за нее.
— За нее ты быть не можешь, — отрезал Жора. — При всем твоем желании…
Он отвернулся и пошел к джипу. А Смирнов остался стоять, ощущая какое-то нехорошее состояние под ложечкой. Все-таки Ирина ведьма. Ведь как мужиков приманивает — они вокруг нее стаей вьются! На секунду отвернешься, уже какой-нибудь Куролесов к ней лапы тянет. С Наташей такого не было. Все-таки недаром говорят, что скромность женщину украшает. Особенно в глазах мужа.
В это время в кабинет арендного чиновника вошел экзотического вида молодой человек. Лучше всего его внешность можно было бы охарактеризовать одним словом: «испанец». Причем не какой-то там Рауль из Касабланки, а знатный гранд времен инквизиторских войн. Его короткая стрижка, тонкая, острая бородка, надменный взгляд и спокойное выражение лица в обшарпанном кабинете администрации города Перешеевска выглядели неуместно… Толстый, красный Куролесов рядом с ним завершал эту контрастную картину. Наверное, во времена Средневековья такими были короли и их гранды. Сидел, понимаешь, на троне какой-нибудь противный коронованный толстяк, а рядом в поклоне склонялись подданные — сплошь аристократия, голубая кровь.
— Как он у тебя записан? — Куролесов глотал таблетку за таблеткой. После того как отошли боли в сердце, подскочило давление. Бедную Верочку отправили в аптеку по второму разу.
— Смирнов Андрей Сергеевич, «Контакт», — неохотно процедил аристократ.
— Я знаю, что «Контакт», — вспылил чиновник. — Узнай о нем все: кто над ним, кто под ним…
— Он приезжий? — Молодой человек говорил словно дарил рублем — очень медленно и тяжело, отчетливо выговаривая каждое слово.
— Скорее всего. Был бы местный, я бы такого негодяя точно знал. Бандит, форменный бандит!
— Мы с бандитами не связываемся, — скривился «испанец». Его звали Василием, но сам себя он переименовал в Диего. Ему казалось, что это имя звучит романтичнее. Чтобы кожа была смуглой — имя ведь надо подтверждать, — он втайне от всех знакомых посещал солярий, где работала его сестра. Дабы избежать общества бездельничающих дамочек, он приходил туда поздно, уже перед закрытием, и лежал под лампами терпеливо и блаженно. Разумеется, узнай об этом братва, позору было бы немерено. В Перешеевске посещение салонов считалось привилегией девчонок, а никак не грозных воинов. Но устоять против искушения стать бронзово-золотистым Василий никак не мог.