— Что вы?! — теряюсь я. — Она не должна догадаться даже, что я была у вас. Такой уж она у меня человек.
Ректор встаёт.
— Приходите, — почему-то грустно говорит он, — если что ещё будет нужно в моём ведомстве.
Протягиваю ему руку.
— Больше не будет. Сами пусть.
* * *
В Ботаническом саду — аллеи цветов. Понятно, почему Даша пришла сюда работать. Кусты чёрной смородины, сотни деревьев, увешанных мелкими ещё яблоками.
Где-то здесь Даша. В конторе объяснили: она в «квадрате номер три на копке».
Даша встретила меня потная, в заляпанных землёй брюках и выгоревшей грязно-рыжей майке. Сердито воткнула лопату в разворошённую землю, уселась рядом со мной на дёрн.
— Жалеть пришли? — Её волосы были в земле.
— А что случилось? Я ничего не знаю.
Даша недоверчиво повела плечами:
— Так-таки ничего? А как же вы оказались здесь?
Я встала и пошла от неё. Она догнала:
— Извините. Но сами подумайте, что вам может быть нужно в Ботаническом саду?
— Смородина и клубника для лагеря. Родительский комитет, узнав, что моя любимейшая ученица избрала себе летний отдых в Ботаническом саду, попросил…
— Извините. — Даша недоверчиво косила глазами. — А я провалилась.
— Ты знаешь, что значит «провалилась»? Это значит — получила двойку. А у тебя лишь одна четвёрка, остальные — пятёрки. «Провалилась»! Говори, что случилось? И потом, как ты смеешь при любых условиях, что бы страшного, на твой взгляд, я ни сделала, мне грубить?
Даша радостно, как всегда, упёрлась в меня сияющим синим взглядом:
— А мне всё время снятся цветные сны. Наверное, потому, что работаю среди цветов.
Через два дня Даша пришла ко мне.
— Почему-то приняли. — Нерешительно взглянула на меня, но спрашивать ничего не стала. Взяла гитару. Тихо перебирала струны, смотрела исподлобья.
Не пробуждай воспоминанья
минувших дней.
Не возродить былых желаний
в душе моей…
Песни Даша наигрывала грустные.
Когда, душа, просилась ты
Погибнуть иль любить,
Когда желанья и мечты.
К тебе тянулись жить.
Господи, опять она сорвалась!
— Когда вы поедете отдыхать? — вдруг спросила Даша. — Так и будете дежурить у телефона? Плюньте на нас. Поступим, не поступим. Не в этом счастье. Зачем всё это? Вы говорили, главное — профессия. Нет, главное — земля, небо и цветы. Вы были правы.
После Ленинграда вы от нас сбежали, а зря: вам всё равно от нас не сбежать. О чём я? Да, профессия… Разве дело в профессии? Дело в чём-то таком непонятном. Или счастлив, или несчастлив. Не дают, например, тебе билет на поезд, а ты очень хочешь на этот поезд, и ты очень несчастлив. А потом вдруг этот билет дали. Понимаете? Это же хорошо, а ты становишься таким несчастным, что жить невозможно.