Любовь Полищук. Одна, но пламенная, страсть (Андреева) - страница 44
Мы часто вместе ходили на рынок. Люба очень любила семечки и постоянно их покупала. Однажды на рынке в Феодосии два жулика порезали у нее сумку, вытащили рыбу. Тут же прибежала милиция. Жуликов поймали. Но Люба их простила и не стала подавать заявление. Она всем старалась помогать, была добрейшим человеком, очень переживала за бедную жизнь людей. Когда встречала на дороге нищих, всегда им подавала. Ведь она сама когда-то жила очень плохо.
Как-то за неделю до отъезда из Коктебеля я попросил у нее в долг 50 долларов. Она поинтересовалась: “А когда ты вернешь?” Я пообещал: “Верну через два дня”. Она сразу дала деньги. Через два дня я три раза заходил к ним, но Любу не застал. Тогда передал эти деньги через ее приятеля. И он мне потом сказал: “Люба Полищук благодарит вас”. И усмехнулся: “Вы первый человек, который отдал ей долг”. Все считали, что Люба богатая женщина, поэтому долги никогда не возвращали».
Семейный отдых в Крыму.
«Когда был маленький, все время отдыхал в Коктебеле. Писательница Мариэтта Шагинян, бабушка отчима, ездила туда, а там отдыхал весь московский бомонд – Волошин, Цветаева, Ахматова. Как-то у мамы отчима был день рождения. Мариэтта Шагинян звонит ей из Коктебеля и спрашивает: “Тебе на день рождения подарить сапоги французские или земельный участок?” Тогда это стоило одинаково…»
(Алексей Макаров)
В том же 1985 году она снимается в роли Салли Вуд, телохранителя в телеспектакле режиссера Марка Розовского «Золотая рыбка». Фильм снят по произведениям Михаила Зощенко, Ильи Ильфа, Михаила Жванецкого, Виктора Славкина, Григория Горина и Натальи Ильиной. Администраторы гостиницы «Золотая рыбка» выполняют ряд пожеланий своих постояльцев: в фильме литературные номера чередуются с музыкальными.
«Некоторые роли (имеются в виду роли Л. Полищук) мне очень не нравились, – рассказывала Ольга Пантелеевна, мама нашей героини. – Даже в “Моей прекрасной няне”. Но после я присмотрелась – вроде ничего. А Люба, когда я ее критиковала, мне отвечала всегда: “Мама, это же не я делаю, это режиссер. Что говорят, то и играю”».
Когда Любовь Григорьевна стала известной, мама к ней часто наведывалась в Москву.
– Ходить с ней по городу было проблематично, – говорит Ольга Пантелеевна. – Половину прогулки она раздавала автографы, мы ничего не успевали купить. Я предлагала сама расписываться, чтобы побыстрее с этим закончить.
В 1986 году Любови Полищук присуждено звание заслуженной артистки РСФСР. Когда она спустя некоторое время приехала домой в Омск, родители встречали ее хорошо отрепетированным хором: «Любка, ну еще лет пять подергаешься, а профессии-то как не было, так и нет. Иди, пока не поздно, в строители». Они не желали признавать, что у их дочери уже есть профессия, притом любимая профессия. Недовольство продолжалось еще много лет, и только когда «…отец приехал в Москву для консультации с врачами, я пригласила его в театр, – рассказывала Л. Полищук в интервью «Воскресной газете» («Женщина должна быть слабой, а работать мало и в охотку», 29 октября, 2004 г.). – Он посмотрел спектакль Леонида Трушкина “Там же, тогда же” – один из самых моих любимых и самых нелегких. И буквально через несколько дней – веселый водевиль “А чой-то ты во фраке?” в театре “Школа современной пьесы” у Иосифа Райхельгауза, где я порхаю в пачке и танцую на пуантах. Посмотрел, подумал и сказал: “Да, Люба, тяжелая у тебя работа”. Я спросила: “Так есть ли у меня профессия?” – и он очень серьезно ответил: “Да еще какая!” Тогда родительское недовольство и закончилось».