— Военные тайны, — пояснил Грауман.
— Обер-лейтенант Бонгард никогда не прекращал разговоры при моем появлении.
Грауман усмехнулся.
Голлер бросил на него злобный взгляд.
— Обер-лейтенант Бонгард был…
— …человеком, — подхватил Грауман, с трудом удерживаясь от насмешки. — Давай оставим эту тему, в настоящее время есть куда более важные дела. Прошлое кануло в Лету.
— Да здравствует настоящее время, — двусмысленно произнес Голлер и поднял стакан. — Настоящее… и обер-лейтенант Бонгард.
Вахмистр выбрался из глубокого кресла и, покачиваясь на нетвердо державших его ногах, приложил стакан к губам. Виски ручейками сбегало по его подбородку на рубашку. — Мир его праху! — глухо крякнул он и снова упал в кресло. Минуту Голлер сверлил комиссара осоловелым, злым взглядом, затем нагнулся вперед и прошептал:
— Его убили!.. Через шесть лет после войны.
Грауман отпрянул назад, он не переносил запаха алкогольного перегара.
— Не мели ерунду, — махнул он рукой. — Бонгард погиб в результате несчастного случая, в Альпах…
— В Швейцарии! — уточнил Голлер. — В озере!
— Трагический случай, — скорбно заключил Грауман.
— Как и тот, в Париже, — съязвил Голлер. Спьяна ему мерещилось, что комната и сидевший напротив комиссар куда-то поплыли. Он судорожно вцепился в подлокотники кресла. Издалека до его сознания доносился голос Граумана, уверявшего, что случай с парижским ювелиром — дело рук Бонгарда.
Голлер стряхнул с себя пьяное оцепенение.
— Бонгард невиновен! — тихо сказал он. — Я видел все от начала до конца. Из своей комнаты. Ты убил ювелира. И я — свидетель! — Помолчав, он продолжал: — Ты мог бы просто припугнуть его. Так делали многие, кто хотел кое-что вытряхнуть из французов.
Грауман ухмыльнулся:
— Как ты, например.
— Но я при этом никого не убивал. — Шатаясь, вахмистр подошел к окну и глубоко вдохнул холодный воздух. — Глядя на тебя, блевать тянет! — выкрикнул Голлер. — Но глаз с тебя я теперь не спущу.
Он покачнулся и оперся на подоконник. Из своего кресла Грауман внимательно следил за вахмистром и не прерывал его, давая выговориться.
Ночной воздух взбодрил Голлера. Он вновь почувствовал прилив сил и медленно отошел от окна.
— Все украдено, — тяжело вздохнул он. — Все! То дельце после войны — твоя работа. Драгоценности, которые вы перетащили в Швейцарию, ты прихапал. — Голлер остановился перед полотном Ренуара. — Будь я проклят, если не видел эту картину у ювелира!
Он прошелся по комнате, тупо разглядывая антиквариат.
— Вы понимали, что война не вечна и надо позаботиться о своем будущем. Для себя-то вы войну выиграли!