— Ты уверена, что кто-то, прикрываясь моим именем, покупает бриллианты? Ходит по Москве, выдавая себя за меня? Быть может, это старые какие-нибудь фотографии?
— Нет-нет, все свежее, сентябрьское, да и жениха твоего (тоже пробила по интернету) Бориса Равенкова тоже видела рядом с тобой. Ты до сих пор не хочешь нырнуть в сеть?
— Нет… Я пока не готова…
— Но никакого ролика нет, говорю же тебе! Твое имя сверкает как изумруд, бриллиант! Ты, повторяю, звезда!
И вдруг она замерла. Глаза ее широко раскрылись.
— Нина, послушай, дорогая моя… А вдруг у тебя есть сестра-близнец? Быть может, ее оставили в роддоме, а потом оттуда ее выкрали цыгане, она скиталась в кибитке вместе с табором, распевала себе цыганские песни, потом увидела тебя на сцене или в интернете, позавидовала тебе и решила стать тобой!
Она невероятная, эта Анфиса! Придумать такую историю буквально за несколько секунд!
Я рассмеялась. Сама не знаю, как растаяла, успокоилась, увидев в этой чудесной девушке подругу.
— Я так тебе скажу. Конечно, те, кто с тобой все это сделал, — твои враги. И это немудрено. Ты — талантливая, потрясающая, к тому же невероятно красива! И парень у тебя что надо, Борис твой. Да и не бедная. Я узнала, ты хозяйка квартиры в Газетном переулке, это самый центр Москвы. Да ты вся в шоколаде, мать! Вот и подумай сама, разве мало найдется людей, которым бы хотелось раздавить тебя, уничтожить, заставить страдать?! Понятно, что все это подстроено, и правильно ты думаешь, все это было сделано не из-за денег, никаким выкупом там и не пахло. Там пахло завистью, черной, ядовитой, смертельной. И сделала это баба. Да, женщина. Вот и подумай, кто бы это мог быть. Кому ты перешла дорогу?
— Анфиса, но их немало. Это мои подружки-певицы, все те, кто каждый день рядом со мной — на репетициях, в театре, на гастролях, которые как бы в тени… Но ни одну из них я не могу выделить. Они — музыканты, они сделаны из другого материала, и многие из них уважают меня. Нет, ни на кого не могу подумать.
— Тогда вспомни свою самую близкую подругу.
— Стеллу? — вырвалось у меня.
— Вот ты сама и назвала имя своей соперницы, завистницы. Фамилию назови.
— Стелла Михайлова. Да нет, это невозможно. К тому же у нее тоже все как бы хорошо. Конечно, не так, как у меня, но все равно. У нее контракт с немецким театром, ведутся переговоры с Ла Скала… Она замечательная!
— Но если так, то почему же ты не обратилась к ней, когда влипла в историю?
— Не знаю. Не посмела. Мне было стыдно.
— А Борис? Как ты могла написать такую глупейшую записку? Как тебе такое только в голову пришло?