«…А наплевать!» — вдруг решил он, как всегда: чему быть — того не миновать. И все, что ни делается, — к лучшему. Нэля узнает о Вере, и тогда он бросит все эти дурацкие дипигры и уйдет с Верой…
И тут же вспомнил: Нэля — беременна. И это окатило его холодным душем.
Он позвонит в Киев в половине двенадцатого и попросит прочесть ему письмо В.В. или еще что-нибудь! Все просто, как мячик. Он — болван, конечно, но все-таки не в последней стадии. И Митя обрадовался, что сегодня все довольно ловко устроилось.
Тут и пришла Вера. Она стояла перед дверью в своем сереньком тоненьком платьице, с заколотыми на затылке тяжелыми волосами и улыбалась.
— Вера-а, — выдохнул Митя, втащил ее в холл, захлопнул дверь, и произошло то, что почти произошло в их вторую встречу. Только сейчас он овладел ею с ходу, а она не сопротивлялась. Митя был безумен.
Он успевал шептать ей слова любви и страсти, целовать ее, сжимать ее груди, как будто он не видел женщин по крайней мере год. И она отвечала на его безумства.
Когда все кончилось, она сползла по плащам на пол, а он прислонился к двери, еще не придя в себя.
Такой вспышки Митя от себя не ожидал. Да, он себя знал, но это было на грани истинного безумия.
Они кое-как привели себя в порядок, и оба враз посмотрели друг на друга и рассмеялись, а потом обнялись и поцеловались нежно и признательно.
— Здравствуйте, хулиган, — сказала Вера, — никогда не думала, что будущие послы так невоспитанны.
— Здравствуйте, дорогая жертва насилия, — ответил Митя улыбаясь, — простите меня за столь печальное происшествие, можете подавать в суд — я признаю вину, но меня простят. Присяжные будут плакать и кричать: не виновен. Он совершил это из великой любви…
Они не стали ни есть, ни пить, а улеглись в постель и занимались подобным весь вечер. Только в первом часу Митя посмотрел на часы и вспомнил, что надо звонить Нэле… И застонал.
Вера откликнулась:
— Что с тобой?
— Ничего, радость моя, я вспомнил, что должен позвонить…
— Туда? — спросила она.
Он кивнул.
— Звони, я пойду в душ, — и она легко вскочила с постели. Обнаженная, с фигурой Венеры, белой кожей и рыжими волосами — она вызвала в нем еще желание, но он остановил себя. Звонить! Беременной жене. Это последнее обстоятельство вдруг повергло его в мистический ужас.
Он позвонил, подскочила к телефону заспанная теща и зашипела, что они все спят, а Нэличка улетает с утра. Теще можно было верить, — она была такая дура, что даже врать не умела.
Вера вошла в комнату и сразу же заметила, что у него не тот вид. Что-то схмурило брови, потухли только что сверкавшие глаза…