- Не надо, - смущенно усмехаюсь я. – Просто прими, как факт.
Его телефон вдруг взрывается звонком под песню Нирваны – «Smell’s Like a Teen Spirit».Но парень недоумевающе, с доброй, чуть завороженной улыбкой, изучает мое лицо и наряд. Он осматривает меня, как самого интересного человека, что ему довелось встретить за все время.
- Ответь, - подсказываю я.
Тогда Герман моргает, приближая лицо.
- Что?
Достаю из переднего кармана его черных джинсов торчащий смартфон.
- Вот. Ответь.
Герман быстро вырывает мобильный и, схватив меня за локоть, тащит в раздевалку. Там объясняется, помахав сотовым, который больше не звонит:
- В конце коридора установлена камера. Нельзя светить телефоном – штраф.
- А, - только и выдаю я, и в несвойственной для меня манере, складываю ладони за спиной.
Теперь Герман открыто улыбается. Но раньше я почему-то не замечала, что глаза у него невероятно душевные – словно он из той редкой породы хороших людей.
Он упирается локтем о стену возле вешалки, тем самым, нависая надо мной. Я вскидываю на него взгляд.
- Ну, рассказывай, - тихо говорит парень, и мне почему-то это кажется очень интимным; кроме нас в раздевалке никого нет.
- Что рассказывать? – пожимаю плечами.
Его улыбка становится шире.
- Я про «Варшаву». Что за девушка с тобой была? Не слишком ли я тебе навредил?
Повернувшись, я наклоняю голову, чтобы пройти под его рукой к выходу, но, Герман мягко припечатывает меня к стене, любуясь моим недовольным выражением лица.
- Сам знаешь, что слишком, - цежу я.
Я в тот день с радостью отравила бы его, если бы могла. Если бы у меня была возможность, отсутствие совести и не последовало бы уголовное наказание после.
Неожиданно пальцем парень проводит по моему лбу. Вырисовывает им узоры на коже, потом просто рисует воображаемые линии.
- Вот тут-то все и начинается, - лепечет Гера. – Что ты замышляешь?
- Представляю, как убила бы тебя с помощью яда, - честно признаюсь я.
Он смеется, запрокинув голову.
- Серьезно? – вновь облокачивается о стену.
- Ага, если я сделаю это, ты не будешь больше смеяться.
Он забавляется моей обиженной интонацией и смеется еще громче. У него это выходит заразительно и весело. В попытках спрятать улыбку, я забываю, что Герман все равно может видеть, как уголки моих губ подрагивают. Ударив того по руке от бессилия, выбегаю из раздевалки.
- Мне нужно работать, но сначала, я покурю, - бросаю ему, а дойдя до прохода в бар, не обращаю внимания на «порно-диву», вышедшую мне навстречу.
Она скрестила руки на груди и преграждает мне дорогу, когда я намереваюсь идти дальше к служебному выходу.