Лобжанидзе допросили. Факты дачи взяток он категорически отрицал. За ним установили наружное наблюдение и вскоре зафиксировали, как после выхода из следственной части он встретился с несколькими первыми секретарями горкомов из Ставрополья. Они пошли на Старую площадь и поднялись в кабинет к Горбачеву – тогда секретарю ЦК КПСС по сельскому хозяйству. После этой встречи Лобжанидзе скрылся. Ситуация в общем-то обычная по нашим делам, тем более еще раз подчеркиваю – материалов для ареста Лобжанидзе было явно недостаточно. Но тут все пошло по-другому. Объявили его розыск, дали санкцию на арест. Все как всегда, но необычным было то, с какой активностью МВД СССР взялось за розыск Лобжанидзе. Его фотографиями как особо опасного преступника (это за два-то эпизода дачи взяток!) оклеили все райотделы милиции.
Через год или чуть больше Лобжанидзе, решившего посетить столицу, взяли в Сандуновских банях, куда он пришел попариться. Это говорило о небывалой активности МВД в его розыске. Уже тогда я знал, что Сашин с первых допросов стал «колоть» Лобжанидзе на Горбачева. Более того, он разработал план, как развернуть дело по Ставропольскому краю. В этот план посвятил меня Каракозов и спросил мое мнение о его реализации.
– Вы шутите, Герман Петрович. Разве нам мало Краснодарского фронта? Вы хотите открыть второй в Ставрополье?
Каракозов помолчал. Затем произнес: «Я подумаю».
Как «думал» Герман Петрович, не знаю, но Сашин выехал в Ставрополье с группой следователей. «Накопать» на Лобжанидзе он смог только эпизоды злоупотребления служебным положением.
Никакие попытки Сашина получить от Лобжанидзе показания на высоких руководителей, в том числе на Горбачева, успеха не имели. Тогда же я узнал, что в Ставрополе в сберкассе взяли местного мафиози, пытавшегося обменять крупную сумму денег. Он оказался работником ликеро-водочного завода. Историю эту раскрутили и дело забрали в МВД СССР. По разговорам в нашем кругу я знаю, что по указанию Федорчука основная задача расследования заключалась в повторении краснодарского варианта и выходе через этого человека и Лобжанидзе на Горбачева.
С избранием Михаила Сергеевича генеральным секретарем ЦК КПСС Федорчук продолжал оставаться на своем посту, но последующее освобождение его от должности произошло моментально. Мне рассказали, что якобы через жену Лобжанидзе Горбачеву предоставили информацию о том, какими путями министр пытался помешать ему стать первым лицом. На стол генсеку положили подписанное Федорчуком задание на оперативную разработку Лобжанидзе в следственном изоляторе. Там была прелюбопытнейшая фраза: «Склонять к даче показаний о преступных связях с советско-партийным аппаратом Ставропольского края». Эти «связи» были широко известны на Северном Кавказе, и все понимали, что в первую очередь речь идет о Горбачеве. Судьба Федорчука была предрешена, и он канул в Лету, даже не оставив о себе доброй памяти.