– Скажу вам откровенно: азербайджанская эпопея еще не закончилась и не тешьте себя надеждами. Нужно дождаться реакции Алиева на ваше постановление. И еще: когда вам обещали квартиру в Киеве?
– В июне – июле.
– А сейчас какой месяц?
– Октябрь.
– Ну и где же должность и жилье?
Я подавленно молчал.
– Так вот, Владимир Иванович. Я передаю вам предложение Найденова, и мы его разделяем: перейти на работу к нам. Как вы на это смотрите?
Я растерялся. Такой поворот событий был для меня несколько неожиданным.
– В общем-то не знаю. Ведь есть согласие и договоренность на Украине.
– Как я понимаю, там ведут с нами, а тем более с вами тактическую игру. Чтобы у вас не было колебаний, возьмите документы на квартиру, которую мы вам выделяем в Москве. Если решитесь, я жду ответ завтра.
Первое, что я сделал после ухода от Бутурлина, это стал звонить в Киев, хотя решение фактически принял, ибо в руках у меня были документы на отличную квартиру в столице. Встречный вопрос был, как и прежде, дипломатическим: как мое азербайджанское дело? Дать ответ на него я при всем желании не мог.
Прошел примерно месяц. Я все еще оставался прокурором-криминалистом прокуратуры Запорожской области. В один из дней меня вызвал к себе Лодысев. Выглядел он несколько испуганным.
– Ты знаешь, Найденов в ЦК встречался с Алиевым. Он очень тобой недоволен.
– Вот как?
Мне в очередной раз демонстрировали уроки придворной дипломатии.
– Соберем совещание и еще раз обсудим, насколько правильна оценка действий Гамбоя по эпизоду с Гаджиевым, – сказал Лодысев.
Все те же лица, все тот же вопрос, но только оценку ему давали прямо противоположную. Мамедов, конечно, злоупотребил служебным положением, и его действиями причинен существенный ущерб государственным интересам, так как от уголовной ответственности незаконно освободили взяточника. Дело, конечно, нужно прекратить, но признав Мамедова виновным. Как ни грустно это признавать, но нам диктовали свою волю сильные мира сего.
Пройдут годы. Мамедов будет безуспешно обивать пороги КПК[23] при ЦК КПСС, добиваясь восстановления в партии. В стране переменится климат, и новый генеральный прокурор СССР Александр Михайлович Рекунков даст указание о возобновлении следствия по делу Гамбоя Мамедова. Доследовать там было нечего, и поэтому Рекунков скажет:
– Если мы прокуроров, пусть даже за ошибочные решения при оценке доказательств в отношении знакомых, будем признавать преступниками, у нас работать будет некому.
У меня попытаются выяснить, кто «надавил» на меня в 1979 году. Ответить я не смогу. Все играли тогда свои роли в очередном спектакле на заданную тему. Все были маленькими винтиками в политических играх и за место на солнечном Олимпе.