Но было и другое.
В феврале 1989 года многие азербайджанцы спасали своих армянских соседей и друзей в Сумгаите. Никогда не забуду, как мы помогали забрать сохранившиеся после погрома вещи женщине-армянке, проживавшей в доме, где убили Трдатовых. В этом же доме жила азербайджанка по имени Саадат, спасшая несколько армянских семей. С баулами в руках, женщина, у которой убили мужа и сына, причитая и плача, громко кричала: «Саадат! Ты – святая! Мы всегда будем помнить тебя!» Не забуду и одного ответственного работника прокуратуры республики, который с риском для своей жизни в период бакинских погромов помог выехать в Россию нескольким армянским семьям. Он дружил с ними долгие годы. Разное бывало, и многое было по-разному…
Пишу все это, листая свои архивы, и нахожу бумажную развертку пачки из-под сигарет, выпущенной в 1989 году бакинским табачным комбинатом «Красный Октябрь». На красном фоне, в белого цвета мусульманском орнаменте название сигарет – «Карабах». Ниже приписка: «Сигареты с фильтром. Класс четвертый». Скажете – мелочи! Ничуть! Как такие мелочи складываются в реки крови, я видел лично!..
В 1989 году в Баку арестовали крупного дельца – директора комбината хлебопродуктов № 2 Надира Кулиева. Дело было заказным, инициированным прокурором республики Ильясом Исмаиловым – заклятым врагом Кулиева. Мне поручили принять его к производству и разобраться в обоснованности предъявленных обвинений. Как и в деле Гамбоя Мамедова, все оказалось липой. Исмаилова это никак не устраивало, и он, к тому времени переведенный на работу в Прокуратуру СССР, не нашел ничего лучше, как нашептать генеральному прокурору Сухареву, что я решил освободить Кулиева за крупную взятку.
Шум поднялся нешуточный. Просто так в Закавказских республиках, впрочем, как и в среднеазиатских, уголовные дела не прекращали, тем более на «денежных мешков». Вопрос о Кулиеве стал предметом рассмотрения коллегии Прокуратуры СССР, но факты вещь упрямая. Кулиева освободили, дело против него прекратили за отсутствием состава преступления.
А в общем, мои коллеги и знакомые в солнечной республике не скрывали, что у них все покупается и продается. Например, должность следователя прокуратуры в те времена стоила не менее 200 тысяч рублей. Но это так – к слову.
Прекращение дела Кулиева совпало с моим отъездом из Баку накануне известного ввода туда войск и последовавшей массовой гибели жителей города под пулями и снарядами танков. До этого в течение нескольких месяцев я насмотрелся митингов на площадях и разъяренных толп молодых людей, большинство которых называли «еразами». Уже тогда было ясно: большой трагедии не избежать. Карабахская война – наглядное тому подтверждение. В глазах многих, тогда еще советских, людей я видел разгоравшуюся жуткую, уходящую глубоко в историю, взаимную ненависть друг к другу.