– А-а, это хохлы, видно. Газ ворованный возвращают.
– Маловато, что-то – всего один баллон.
– Ну, надо им с чего-то начинать, Владимир Владимирович.
– Ладно, давай, что у нас там дальше.
– Саакашвили на коленях приполз к границе и просит сопровождения ГАИ до Москвы. Боится, что пока будет ползти, его грузовиком задавят.
– Вот самомнение у человека! Какой грузовик, хватит и мотороллера.
Президент отвернулся от окна и пошел к столу.
Он уже не видел, как из дверей Мавзолея, пошатываясь, вышел невысокий человечек в старомодном, изъеденном молью костюмчике и галстуке в крупный горошек. Аккуратно отряхнув с лысины плесень, человечек повернулся к крестам Василия Блаженного, рухнул на колени и загнусавил:
– Пвости меня, Господи! За дурь мою и архипакость! Не тем мы пошли путём, не тем!
И заколотил восковым лбом по брусчатке. Опорожненная ещё в 1924 году специалистами Института мозга черепная коробка гулко гудела.
Апрель 2007 г.
– Кормилец, ответь Акушеру.
– Я Кормилец, приём.
– Праздник намечается, созрело яйцо. Готовь пищу.
– Это прекрасно. Когда?
– К утру.
– Понял тебя, Акушер. Обеспечу детское питание. Конец связи.
* * *
Когда загружали снаряды в башню, Флейтист ноготь оторвал с мясом. Прислонился к танковому катку, покалеченный палец баюкает.
Он и вправду музыкант. Сейчас косяком такие волонтёры идут – интеллигенты городские. Романтики-неумехи, дуло им в хлебало. Правда, если в первом бою выживают – потом ничего. Учатся. И воевать, и материться, и лопухом подтираться.
Захар сказал грубо:
– Ну ты, дудочник хренов, сопли подбери. Хватит маникюр разглядывать, иди механику помоги.
Флейтист подскочил, кивнул. А Захар пошёл к Бате на совещание.
Батю все любят. Строгий, конечно. Сам пристрелит, если что не так. Зато воевать с ним весело, фартовый он. И курево, и жратву, и боеприпасы выбивать умеет. Его по обе стороны фронта боятся.
Батя на Деда Мороза похож. Румяный, седобородый, улыбается ласково. Хотя слова суровые говорит:
– Сыночки, наш день настал. Высоту эту долбанную брать будем утром. Если надо – все под ней ляжем, но приказ выполним. Первая рота по лощине пойдёт, следом – танк Захара. Вторая в готовности. Вопросы?
Комроты поскрёб щетину, мрачно спросил:
– Артиллерия будет?
– Нет. В целях обеспечения внезапности.
Это плохо. Без артподготовки огневые точки у противника целёхонькие останутся, ждёт нас ад.
Батя под конец сказал:
– Помните, с той стороны – батальон Патера. Нелюди злобные, хоть внешне человеки и кресты носят. Никакой пощады, пленных не брать. Если что – они нас тоже не пожалеют.