В коридоре княгиню и её спутника остановила Даша.
– Там Арсений Григорьевич приехали, – сообщила она.
– Только его мне не доставало! – рассердилась Олицкая. – Что ему надо?
– Елизавета Борисовна, так они всегда в это число являются. Вы сами так установили.
– Ах, да… С ума я сойду скоро с этой катавасией, вот что… Так он колбасу привёз?
– Да. И мясо мы должны им продать.
– Так, всё! Баста! Пусть с ним твой отец разбирается. Только передай ему, что все счета я проверю лично! Каждый батон колбасы пересчитаю! Так и передай!
– Слушаюсь, Елизавета Борисовна! Арсений Григорьевич сказали передать вам свои сердечные соболезнования.
– Поклон ему от меня!
– Они с дочерью на сей раз приехали.
– Так что же?
– Ничего, Елизавета Борисовна. Только она ничего в деле не понимает. Ушла по саду ходить…
– Так пусть ходит, сколько ей влезет! – воскликнула Олицкая. – Мне что до того? В саду у нас, кроме груш да яблок, воровать нечего! Ступай, скажи, что я его принять сегодня не смогу. И отцу своему скажи всё, что я велела.
Горничная кивнула и убежала.
– И на кой он дочь притащил? – пожала плечами Олицкая. – Сын, что ли, захворал у него? Да не всё ли равно!
– А кто таков этот Арсений Григорьевич? – полюбопытствовал Жигамонт.
– Купец. Колбасу делает. Мы ему мясо продаём, а он нас своей колбасой снабжает исправно. Только, кажется, метит он в родню мне затереться.
– Каким образом?
– Сына своего на нашей Маше женить. Только пусть на другое крыльцо сватов засылает! Дядя Машу внучкой признал, она теперь – Каринская! А, стало быть, и жениха мы ей из благородных сыщем. К тому же и приданое дядя даст за ней хорошее. А что же мы стоим, милый доктор? Поспешим! А то ещё какая-нибудь бестолочь нас остановит…
К удивлению доктора Жигамонта Елизавета Борисовна решила устроить верховую прогулку. Несмотря на годы, княгиня прекрасно держалась в седле, лошадь её мчалась быстро, и лишь подол чёрного платья развевался позади неё. Георгий Павлович с трудом поспевал за Олицкой, чувствуя себя на выбранном сером в яблоках скакуне несколько напряжённо из-за отсутствия привычки к лошадям.
Миновали перелесок, поднялись на высокий холм, и княгиня остановила коня. С этого места открывался превосходный вид на окрестные поля, деревни, переливающееся в лучах солнца озеро в окружении молодых берёз, златоглавый храм с воспаряющей ввысь красавицей-колокольней.
Елизавета Борисовна выбросила вперёд руку с хлыстом и, очертив им полукруг, сказала:
– Вот, милый доктор, полюбуйтесь: это и есть мои владения. Всё, до самого горизонта, и дальше. Великая красота, не правда ли?