4 июля 1986 г.
Андрей Артемьев
27 мая 1989 г.
— Вы уверены, Гектор? — он улыбнулся так кротко, будто речь шла о выборе между марками смартфонов. — Обратного пути не будет.
— Грейсёрф… — мне вдруг стало любопытно, — у вас есть настоящее имя?
Он промолчал.
Я, наверное, по-старчески усмехнулся и в конце концов кивнул. Грейсёрф откинулся на кресле и стал набирать что-то на видимой только ему клавиатуре. Началось.
Я вышел на балкон: дождь, прохладные сумерки, где-то на границе видимости — огни того самого моста… Я во всех деталях вспомнил вчерашнюю ночь — удивительную ночь, подарившую встречу с несуществующим человеком.
В тот вечер мне было так паршиво, что даже не хотелось выпить. Я бродил по городу и наблюдал за случайными прохожими, вновь и вновь чувствуя себя бесполезным.
Все теперь как один: глаза скрыты за смарт-очками, одежда нестатусная, походки расслабленные, выражения на лицах меняются, как у шизофреников, — а всё, что им дорого, разложено по тегам и заключено в облачные хранилища. Они даже не называли друг друга задротами — с эпохой, которая не придумала обидных прозвищ, определённо что-то не так.
Начал моросить дождь, и я накинул на голову капюшон куртки. Улицы пустели. Я двинулся к мосту Винера — подвесной громадине, с которой редкую неделю не бросались в реку нервно истощённые неудачники.
Я и сам, признаться, был одним из них — осколок старой эпохи, презирающий лёгкость цифрового бытия. Все мои последние дела — смешные, слишком банальные даже для полиции или полулегальные. Найди пропавшую собачку без чипа, последи за коллегой: может, ему нужен психотерапевт? Глупости.
Раньше мужья и жёны заказывали друг на друга компромат об измене, а сейчас хотят алиби для собственных адюльтеров — чек-ин там, поддельное фото здесь, и вроде бы от этого меняется сама реальность.