Проснулся я от жуткого холода. Не помогали ни комбинезон, ни заботливо накинутое кем-то сверху тонкое полимерное одеяло. Светящиеся стрелки часов на руке показывали одиннадцать вечера. Мы условились о четырехчасовых дежурствах, и моя смена закончилась в десять утра. Будить меня к новой никто не стал, а значит, я дрых тринадцать часов. Отнюдь не рекорд для эйса, но вовсе неплохо. Чувствовал я себя отдохнувшим, голова работала ясно – то ли от сна, то ли от прохладного ночного воздуха.
Перевернувшись на другой бок, я уперся взглядом в дула двух винтовок, направленных мне в лицо. В руках их держали наемники из «черного взвода», за спинами которых толпились люди Паттерсона. Холодные, ожесточенные лица, не выражающие ни малейшей приязни.
– Он проснулся, сэр, – напряженным голосом доложил один из подручных брата.
Через пару секунд откуда-то из чащи возник Лок, сопровождаемый сержантом О’Хара. Парочка выглядела слегка растрепанной и обменивалась томными взглядами. Мерзавцы разве что за руки не держались. Вот и верь после этого людям.
– Мы заберем ваше оружие, шериф, – ласково сказал Лок, внимательно следя за моими руками. Повинуясь его приказу, бойцы отобрали револьверы и сноровисто обшарили бронежилет с рюкзаком, обнаружив и передав своему боссу четыре термогранаты и красивый охотничий нож в чехле.
– Оставьте нас, – буркнул брат, и его люди вместе с ополченцами послушно отступили на поляну за пределы слышимости. Мария их примеру не последовала, насмешливо глядя на меня наглыми зелеными глазами.
– У вас нет чести, сержант, – грустно констатировал я. – И мозгов – тоже. Мы же вроде договорились.
– Да, – радостно подтвердила она. – Но я тут подумала… агенту Локу не приходится жить на жалкой планетке, прячась от всех. И ресурсов у него наверняка не меньше. Так что я получу свои… семь миллионов экю, и при этом не изменю долгу, и не нарушу закон.
– Он такой же агент, как я генерал, – лениво пояснил я. – Вы серьезно думаете, что эта гоп-компания имеет какое-то отношение к БКБ? Вы, милочка, подписали себе смертный приговор. До утра вам не дожить, милая Мария.
– Генетический эксперимент, значит? – нетерпеливо прервал нас брат, перейдя на родной язык. – Хорошая история. И ведь поверила, а вроде не дура с виду. Вот что значит правильное воспитание. Всегда знал, что эти киношные истории о монстрах, выращиваемых в военных лабораториях, когда-нибудь окупятся. Людской мозг удивительно восприимчив к любому бреду, если тот подтверждается сценками из телевизора.
– Для этого ты и изобрел телевидение, не так ли? – рассеянно поддакнул я, думая о том, что произойдет дальше.